Картинки из жизни высшего общества. Валерий Анатольевич Голиков

журналы…

      И тут кто-то в дверь стучится,

      Я всё убрал со стола:

      – Войдите.

      Входит эта самая Вера

      И говорит:

      – Я к вам с телеграммой от Брежнева.

      Он даёт вам срочное задание,

      Вот, сами почитайте:

      «Поднять выплавку чугуна и стали

      И наделать побольше снарядов

      Для будущей войны с Китаем».

      Протягивает мне её, через стол, наклоняется.

      А сиськи её… чуть на стол не вываливаются.

      Как я увидел я её сиськи

      Так Брежнев у меня из головы и вылетел,

      Вместе со своей телеграммой.

      «Какой чугун, какие снаряды,

      Когда такие сиськи перед глазами?»

      Да ещё, от такой картины…

      «Товарищ», мой проснулся и зашевелился,

      Видать, как матёрый зверь, почувствовал добычу.

      Забыл я сразу, что человек партийный,

      Что чту устав и дисциплину.

      И думаю: «Как бы вдуть этой Вере

      Чтоб у неё там всё заскрипело?»

      Меня, Ваня, этим органом Бог не обидел.

      И я уже предвидел

      Все её стоны восторга…

      В молодости… будучи ещё пацаном зелёным,

      Бабы мне прохожу не давали,

      Как про «его» размер прознали.

      Потому что их мужики алкаши и пьяницы,

      А я был мальчонка справный.

      Мороженное мне потом покупали

      И просили чтоб я маме ничего не рассказывал.

      Ну, я значит… жил и радовался.

      Вот так и происходило моё возмужание,

      А потом: комсомол, флот, Партия.

      Вот и вся моя биография.

      Так вот, Ваня,

      А потом мне и говорит, эта зараза:

      – Как от вас вкусно пахнет!

      А я ей в тему, сдуру:

      – Будешь?

      А она:

      – Просьба начальника – приказ для подчинённого.

      Я подумал: «Какой приказ… о чём это она?».

      А она уже за стол уселась!

      И смотрит на меня, знаешь, так, кокетливо.

      Я сазу забыл где мы:

      В Горкоме или в борделе?

      Что ж делать нечего,

      Сам дурак предложил.

      Теперь уж «заднюю» не включить.

      Это не по-мужски.

      Достал бутылку «Наполеона»,

      Открыл банку с зелёным горошком.

      Разлил по рюмкам…

      Сидим культурно, смакуем.

      – Петрович, мы так только пачкаем губы, –

      «О чём это она?», – думаю. –

      Рюмки придумали французы.

      Типа: мы нация культурная.

      А сами жрут лягушек!

      У тебя есть кружки,

      Или стаканы?

      А то я вкуса напитка не понимаю.

      И вот: бутылку допивая.

      Она уже «хорошая такая»…

      Говорит:

      – Предлагаю тост,

      Выпьем за любовь!

      Давай, Петрович, на брудершафт.

      Сегодня добрая я.

      Я не халявщица, какая ни будь,

      Я тебе за «Наполеон» полюблю.

      Допила, значит, стакан.

      И поцеловала меня,

      В засос…

      Чуть не слетели у меня коронки с зубов.

      И говорит:

      – Я