Всё о Дениске и его секретах. Виктор Драгунский

понять, а папа закричал:

      – Хохочете? Что ж, хохочите! А между прочим, этот ваш рыцарь сведёт меня с ума, но лучше я его раньше выдеру, чтобы он забыл раз и навсегда свои рыцарские манеры.

      И папа стал делать вид, что он ищет ремень.

      – Где он? – кричал папа. – Подайте мне сюда этого Айвенго! Куда он провалился?

      А я был за шкафом. Я уже давно был там на всякий случай. А то папа что-то сильно волновался. Он кричал:

      – Слыханное ли дело выливать в банку коллекционный чёрный «Мускат» урожая тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года и разбавлять его «Жигулёвским» пивом?!

      А мама изнемогала от смеха. Она еле-еле проговорила:

      – Ведь это он… из лучших побуждений… Ведь он же… рыцарь… Я умру… от смеха.

      И она продолжала смеяться.

      А папа ещё немного пометался по комнате и потом ни с того ни с сего подошёл к маме. Он сказал:

      – Как я люблю твой смех.

      И наклонился и поцеловал маму.

      И я тогда спокойно вылез из-за шкафа.

      Смерть шпиона Гадюкина

      Оказывается, пока я болел, на улице стало совсем тепло и до весенних наших каникул осталось два или три дня. Когда я пришёл в школу, все закричали:

      – Дениска пришёл, ура!

      И я очень обрадовался, что пришёл, и что все ребята сидят на своих местах – и Катя Точилина, и Мишка, и Валерка, – и цветы в горшках, и доска такая же блестящая, и Раиса Ивановна весёлая, и всё, всё как всегда. И мы с ребятами ходили и смеялись на переменке, а потом Мишка вдруг сделал важный вид и сказал:

      – А у нас будет весенний концерт!

      Я сказал:

      – Ну да?

      Мишка сказал:

      – Верно! Мы будем выступать на сцене. И ребята из четвёртого класса нам покажут постановку. Они сами сочинили. Интересная!..

      Я сказал:

      – А ты, Мишка, будешь выступать?

      – Подрастёшь – узнаешь.

      И я стал с нетерпением дожидаться концерта. Дома я всё это сообщил маме, а потом сказал:

      – Я тоже хочу выступать…

      Мама улыбнулась и говорит:

      – А что ты умеешь делать?

      Я сказал:

      – Как, мама, разве ты не знаешь? Я умею громко петь. Ведь я хорошо пою? Ты не смотри, что у меня тройка по пению. Всё равно я пою здорово.

      Мама открыла шкаф и откуда-то из-за платьев сказала:

      – Ты споёшь в другой раз. Ведь ты болел… Ты просто будешь на этом концерте зрителем. – Она вышла из-за шкафа. – Это так приятно – быть зрителем. Сидишь, смотришь, как артисты выступают… Хорошо! А в другой раз ты будешь артистом, а те, кто уже выступал, будут зрителями. Ладно?

      Я сказал:

      – Ладно. Тогда я буду зрителем.

      И на другой день я пошёл на концерт. Мама не могла со мной пойти – она дежурила в институте, – папа как раз уехал на какой-то завод на Урале, и я пошёл на концерт один. В нашем большом зале стояли стулья и была сделана сцена, и на ней висел занавес. А внизу сидел за роялем Борис Сергеевич. И мы все уселись, а по стенкам встали бабушки нашего класса. А я пока стал грызть яблоко.

      Вдруг занавес открылся, и появилась вожатая Люся. Она сказала громким голосом, как по радио:

      – Начинаем