Соборный двор. Александр Щипков

архиерейской не пропускаю, и, когда губернатор митрополиту прислуживает, тьфу, не прислуживает, а как это… ну… это самое… присутствует, в общем, я внимательно эту картину наблюдаю и впитываю.»

      Тут Нехристь сплюнул на тротуар, тяжело оперся на костыли, потоптался на одной своей ноге, обутой в серый ботинок и грубо выругался: «Ленвест» гребаный, всю ногу стер. Ты, браток, когда свои кроссовки сносишь, обе в пухто не кидай. Только левую. Правую я заберу. Ну так вот. Когда губернатору нашему 65 стукнуло, я его на Крюковом видел. В Никольском соборе. Живого. Вот как тебя. Гадом буду, не вру. Менты всех бомжей с паперти поперли, а меня, видя мою медаль «За отвагу», оставили. Так наш-то, голова-то, мимо меня прошел. Высокий такой мужчина. Пахнет от него этой… как его… ну типа мяты, что мужики побогаче в парилке на каменку подбрасывают. Вкусно так. И тогда сам митрополит его поисповедал и причастил.

      Я бы, конечно, губернатора и так причащал, без исповеди. Ему ведь нельзя исповедоваться, человек он государственный, грехи у него, какие есть, тоже государственные, и митрополиту знать незачем. А простому какому попу и подавно незачем. Лишнее искушение. Прости, Господи. Ну, что было, то было, врать не буду. Исповедался наш сердешный. Не закрывая рта.

      А что потом было? Догадался? Правильно, обед потом был совместительный. Откуда знаю? От верблюда. Ритка, соседка моя, посудомойкой работает в лавре. Понял, журналист хренов? Бегаешь, вынюхиваешь. А мне хромому и бегать не нужно. Ритка все знает. Где что лежит, кто чего в епархии сказал, все безудержно знает и вечером на кухне рассказывает. У нас ведь на Загородном одни православные собрались. Ни тебе евреев, ни тебе азеров. Квартирка в сто пятьдесят квадратов. Все перемерли, четыре съемщика осталось. Живем как белые люди. И все – прикинь, браток, какое совпадение, – все при церкви. Ритка – посудомойка епархиальная. Ее бывший мужик Колька к суздальцам подался – в морге отцу Григорию собит жмуриков отпевать. Сереженьку-студента от иголочки да колесиков на Каневце отчитывали, сейчас стихи божественные сочиняет. Про меня сам знаешь, я от храма ни ногой. Воцерковлен на все сто. Всегда рядом. Так что мы вечером ка-ак соберемся на кухне! Ритка нам кагорчику по стакашке ка-ак нальет! Все душевно. Сидим, Ритку слушаем. А Ритка и рассказывает, что после исповеди поехал губернатор вместе с митрополитом в Александро-Невскую лавру, где митрополита священным архимандритом называют… Кстати, браток, а отчего это архимандриты бывают, а мандриты не бывают? Не знаешь? Ну и дурак раз не знаешь. А я знаю. В Москву ездил когда к Матронушке собирать, то по радио по московскому слышал, как диктор объяснял, что в Греции в старину были мандриты, а в России никогда мандритов не было. Почему так не запомнил, а фамилию диктора запомнил. Диктор Кырлежев. Толково так объяснял, но шибко быстро говорил. Не ухватишь слету. В Москве вообще все очень спешно языком