Суббота Воскресенского. Наталья Литтера

если не я?» – говорил он.

      В этом была доля правды. Полина не являлась образцовой матерью, и все в их жизни было нестандартно.

      По выходным она готовила обеды, хотя готовила плохо и не любила этого делать, а если сын оставался дома – то и ужины. В обычные же дни все обстояло наоборот. Часто по возвращении с работы Полину ждали ужин и сын в наушниках перед компьютером – бился над очередной задачей по программированию. Компьютерная лингвистика – предмет сложный, зато с большой перспективой в будущем. А Даня мало того, что уже создал пару программ, которые выкупили лингвистические институты, так теперь занимался новым проектом, что-то связанное с музыкальными терминами на разных языках. И этот проект должен лечь в основу диссертации.

      У нее очень умный сын. Полина даже знала в кого. Отец Дани тоже очень умный, а гены – вещь упрямая… Как говорят: кровь не водица.

      Сын давно обеспечивал себя сам, время от времени приносил Полине цветы («девочкам это надо») и довольно часто готовил ужины.

      После завершения очередного романа он возвращался, чтобы «приглядывать» за матерью.

      Возможно, это были неправильные отношения, зато это была дружба.

      Самый долгий роман Дани длился полгода. Самый короткий – неделю. Девушек сына Полина не знала, он не знакомил. Конечно, было любопытно, но лезть в его личную жизнь Полина считала неправильным. Если не знакомит, значит, ничего особенного, просто хорошая девочка. Или не очень хорошая.

      Надев футболку и домашние штаны, Полина вернулась на кухню и только тогда увидела на столе записку.

      «Убери творог обратно в холодильник и возьми оттуда рагу (красный сотейник). У меня неожиданно концерт. Жди с цветами и следами помады от поклонниц».

      Вот откуда он узнал про творог? И кто, вообще, в их семье старший? Пришлось послушно выполнять указания сына.

      Даня вернулся, когда Полина уже поужинала рагу – у ребенка явно способности к кулинарии – и пила чай перед включенным телевизором. На экране мелькали лица, обсуждали какой-то забытый шедевр кинематографа, после которого этот шедевр покажут в полночь, а Полина думала о том, что пора ложиться спать, завтра за город к Нонне, яблокам и самовару. Пару дней пластиковые карты и культурное наследие как-нибудь подождут.

      «Недавно были опубликованы дневники режиссера, – вещал с телеэкрана ведущий, – и вот что в них написано про съемки „Последнего шанса“…»

      – Сладкое на ночь вредно, но тебе можно. – На стол перед Полиной легло красивое пирожное в бумажной коробочке.

      – Гонорар? – поинтересовалась она.

      – Он самый.

      – Негусто.

      – Давно не играл, подрастерял навык.

      – Я так и подумала. Следов помады от поцелуев не вижу.

      Полина смотрела на Даню. Сын был оживлен и доволен.

      – Но ресторанный концерт прошел удачно, – сделала она вывод.

      Он взял кружку, сел напротив и, налив себе чаю, подтвердил:

      – Более чем.

      – Аншлаг?

      – Девушка.

      – Все-таки