Дерзкая. Крис Кеннеди

привезла Роджера.

      – Я предприняла героическую попытку не брать его с собой, но он не хотел и слушать.

      – Мне знакомы чувства. – Взгляд отца Питера стал еще мрачнее.

      – Пф-ф, все эти ваши двусмысленные и трехсмысленные высказывания, отец, не доходят до такой, как я: тупой, словно ржавый топор. Со мной вы должны говорить просто и ясно, иначе вас ждет смерть от разочарования.

      Несмотря на мрачность ночи и ситуации, отец Питер рассмеялся: именно так Ева выходила из неприятных ситуаций – заставляла смеяться, но сейчас смех вызвал у него кашель, а тяжело стало дышать ей, как будто это она поперхнулась. Так случается, когда сердце сжимается от сильной тревоги.

      – Мы с тобой вагон и маленькая тележка неприятностей, – сказал отец Питер, откашлявшись.

      – Вы так проницательны с этими своими наблюдениями. В следующий раз я оставлю вас в стороне.

      Он выглядел печальным, и это настораживало, потому что отец Питер всегда с оптимизмом смотрел в будущее.

      – Все, что ты должна была сделать, это позволить мне оставить тебя в стороне.

      Затем воцарилась полная тишина, и никто не произнес ни слова. Ева взяла святого отца под локоть и по валежнику повела туда, где их ждал Роджер с лошадьми.

      Роджер с улыбкой пожал священнику руку, они обнялись коротко, но тепло, и, обращаясь к Еве, он тихо сказал:

      – Я думал, ты никогда не придешь.

      Мальчик помог отцу Питеру сесть на лошадь. Ева убрала завиток светлых волос со лба Роджера, упрекнув, сохраняя легкий тон, которым всегда с ним говорила, даже когда они блуждали в темноте по лесам:

      – И, конечно, был страшно рад, любитель приключений!

      Гог сел позади отца Питера, и Ева шутливо хлопнула подопечного по колену.

      – К счастью, я вернулась, и теперь ты будешь в безопасности.

      – Ева, – возразил Роджер, – опасность угрожает мне как раз тогда, когда я с тобой.

      – Она просто великолепна, – пробормотала Ева, забравшись на другую лошадь.

      Они не часто имели возможность ездить верхом: лошади были роскошью, а их жизнь шла другим путем. Когда-то Роджер украл для нее кусочек душистого мыла с ярмарочного прилавка, а сейчас это было прекрасное, фыркающее, мощное, невероятное животное, которое, несомненно, стоило гораздо больших денег, чем те, что она ему оставила.

      – Ты ее украл?

      – Что случилось? – спросил Роджер, проигнорировав ее вопрос и глядя на священника, будто обращался к нему.

      – Немного задержались. – Она опустилась ниже в седле и пустила лошадь легкой рысцой.

      – То, что вы устроили, теперь называется «задержались»?

      – Почему ты мне это говоришь? – рассердилась Ева. – У меня не было выхода.

      – Я так и знал, – буркнул Роджер. – Туда.

      Покачав головой, он направил лошадь с главной дороги на лесную тропу, и Ева последовала за ним, чувствуя себя гораздо спокойнее оттого, что злобный взгляд Джейми не вонзится ей в спину, если даже ему каким-то образом удалось пробраться