Суета сует. Борис Курланд

бродят, уходя из дому, запирал меня в чулане, без окон и дверей, как скотину в хлеве. В один из вечеров он вернулся и девицу привел с собой, малолетку, если судить по платьицу школьному, это я в дверной щелке усмотрела. Пока мужик девчонку приговаривал, я после многократных попыток ухитрилась замок открыть, момента жду подходящего. Смотрю, поволок он девчушку в спальню, у той ноги подгибаются, как у куклы тряпичной, выбралась я наружу – и к входной двери на цыпочках. Потом думаю себе, это что ж такое, он и дальше будет заниматься деяниями своими, свинья недорезанная. Слово «недорезанная» мелькнуло в башке моей, как вспышка, просветление на меня нашло, я шмыгнула на кухню, нож достала из выдвижного ящика самый здоровый, в полруки, в спальню дверь открыла. Мой дружок в самый раз пристроился на малолетке, она мычит, как корова, извивается под ним, он ей рот лапищей заткнул. Я подняла нож двумя руками и всадила насильнику в спину, потом еще раз, еще раз, не помню сколько, девица визжит, вся в крови, а я радость почувствовала необыкновенную, очищение, словно кровь моя оскверненная вышла через него.

      Толя недоверчиво смотрел на подругу, ее рассказ, манера держаться, речь, пересыпанная блатными словами, казались ему чем-то диким, неправдоподобным, произвели на него впечатление. Он вырос в тепличных условиях, дома никогда не поднимали на него голос. С малых лет в детский садик и до третьего класса его сопровождали няни, за годы взросления их поменялось несколько. Он воспринимал это как само собой разумеющееся, пока в классе его не обозвали «маменькиным сыночком». Это было далеко от истины, он не был ни маменькиным, ни папенькиным сынком. Единственному ребенку в семье родители уделяли минимальное внимание. Отец с утра и до ночи пропадал на работе, а мать никого, кроме себя, не видела. Ему никогда ни в чем не отказывали, при первой же просьбе покупали игрушки, игры, наборы «Юный техник», модели самолетов.

      – По тебе не скажешь, что ты такая решительная. Чтобы человека убить, надо смелость иметь. Тогда на базаре ты не боялась, что схватить могут или убьют?

      – А мне все равно, для меня момент, когда нож прорывает оболочку телесную, словно оргазм, наслаждение неописуемое.

      Золушка резко уселась и посмотрела Толе в глаза:

      – С сегодняшнего дня ты мой, понял? Будешь возле меня двадцать четыре часа в сутки, неотлучно.

      – Но…

      – Никаких «но», иначе зарежу.

      В доказательство девушка, непонятно откуда, вытащила нож, похожий на тот, который Толя видел на рынке, и провела языком по лезвию.

      Москва. 1973 год

      Майор Никитин и Анатолий Введенский

      Главный следователь межрайонного следственного отдела майор Никитин недовольно постучал пальцами по столу, словно проиграл неслышную мелодию на клавишах пианино. С первого класса родители сопровождали его в музыкальную школу учиться игре на пианино, но семья в очередной раз