Петербургские трущобы. Том 1. Всеволод Крестовский

и во всех остальных отраслях индустрии она необходима в наше время.

      – А языки? а малодушие? – с улыбкой заметил Карозич.

      – Стало быть, вы полагаете, что по пословице «Один в деле – один и в извороте» гораздо лучше выходит? Не спорю; тут, конечно, есть своя доля справедливости; но ведь для этого у нас голова, а в голове мозги; надо рассудить да зорко разглядеть сначала, кого принимаешь в долю, каков он, значит, гусь из себя выходит. Люди, батенька мой, в этом случае берутся не зря, а с разбором. Он у меня, каналья, сперва сорок искусов да двадцать мытарств пройдет, прежде чем я-то приму его. Вот оно что-с!

      – Все-таки это менее надежно, – возразил Карозич.

      – Зато более гуманно! – отпарировал Ковров. – Сами едите – давайте есть другим! а иначе – что ж это? своего рода плантаторство, эксплуатация. Да и наконец, черт возьми, мне без риску скучно работать! да и не то что скучно, просто – гадко! противно! Вот что-с! Я вам скажу откровенно: для меня то дело, где нет ни малейшего риску, – не дело, а дрянь!

      Карозич улыбнулся.

      – Ну вот, вы улыбаетесь, а улыбаться тут, право, нечему: я говорю дело, – заметил Ковров. – Вспомните два года назад в Гамбурге, когда и вам, и мне порознь весьма-таки плохо приходилось – ну, не встреться мы на ту пору, не узнай по случайной старине друг друга да не соединись наконец вместе – что бы вышло? Ведь, слава Богу, если бы только конечное разорение, а могло бы ведь и сырыми стенами попахнуть.

      – Это так, – вздохнул Карозич после минутного размышления.

      – Ну вот вам и ассоциация! Пример, кажется, довольно нагляден. А теперь позвольте вас спросить – вы приезжаете в Петербург в первый раз после двадцатилетнего отсутствия, – ведь вы все равно что в чужой город приехали. Спрашивается: как вы начнете свою деятельность без связей и поддержки со стороны ассоциации?

      – У меня есть уже некоторые знакомства в свете, – пояснил Карозич.

      – Кто это? Генеральша фон Шпильце, что ли?

      – Положим, хоть бы и она.

      – Хорошо-с. Персона доброкачественная, в некотором роде ингредиент, необходимый в делах мира сего. А что вы скажете, батенька мой, – заговорил он вдруг, неторопливо возвышая тон и пристально прищурясь на Карозича, – что вы скажете, как если, при посредстве той же самой благодетельной генеральши, вас в одно прекрасное утро административным порядком из городу вон отправят. Что вы мне скажете на это?

      – То есть как же это, однако? – в недоумении откинулся Карозич на спинку стула.

      – А так-с, что эта самая генеральша – особа весьма многосторонняя, и связи у нее почище наших с вами. Генеральша сия – изволите ли видеть, – пояснил Ковров, медленно прожевывая кусок и в то же время не переставая наблюдать своего собрата, – генеральша сия есть в некотором роде меч, и меч не простой, а обоюдоострый, и чего для нас с вами невозможно сотворить, то она созидает весьма легко и удобно.

      – Но у меня ведь не одна генеральша, – защищался Карозич, – у меня есть много и других – людей порядочного общества и людей состоятельных, с которыми я был знаком за границей, а ведь