Петербургские трущобы. Том 1. Всеволод Крестовский

Да чего ж ему биться? – удивилась она.

      – Как! а воспоминания?.. Тогда и теперь – Боже мой, какая разница!

      Баронесса опять улыбнулась своею презрительною мимикой и ничего более не ответила.

      Кажется, не для чего прибавлять, что рыжебородый джентльмен, которого баронесса фон Деринг называла своим братом, был Ян Владислав Карозич, как значилось в отметке полицейской газеты. В кавалере Станислава и его некрасивой спутнице тоже нетрудно узнать коллежского советника Давыда Георгиевича Шиншеева с дочерью Дарьей Давыдовной. Зато редко бы кто, после двадцатилетнего расстояния, решился признать в расслабленном гамене, в этом полушуте гороховом, страдающем размягчением мозга, прежнего гордого Чайльд-Гарольда и великосветского льва – князя Дмитрия Платоновича Шадурского.

      Sic transit gloria mundi…[116]

      II

      СТАРЫЙ ДРУГ – ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ

      На другой день, утром часов около одиннадцати, Карозич спустился из своего номера в общую залу – пробежать свежие новости. Едва отыскал он в куче русских и иностранных газет «Indеpendance Belge», как к нему очень учтиво подошел неизвестный, но весьма изящно одетый господин, с висками и черненькой бородкой à lа Napoleon III[117], и с предупредительной галантной вежливостью спросил по-французски, с несколько еврейским акцентом:

      – Вы приезжий иностранец?

      – Так точно. Я поляк… А вам что угодно?

      – Я комиссионер, к вашим услугам… Если вам нужно в сенат или другое присутственное место, на биржу, к банкирам, осмотреть ли город и достопримечательности, указать на магазины, сделку промышленную устроить, свести с каким-нибудь человеком – одним словом, все, что касается до петербургской жизни и потребностей, – я ваш покорнейший слуга, можете пользоваться моей специальной опытностью. Я в этот час утра постоянно пью здесь мой кофе.

      Комиссионер проговорил все это быстро, но необыкновенно плавно, отчетливо, сознавая собственное достоинство, и с последним словом своего монолога выжидательно поклонился.

      – Очень рад, – ответил Карозич, – мне нужно будет узнать один адрес.

      – Адрес? и это могу! – подхватил комиссионер. – Мне почти все дома в Петербурге и все адресы сколько-нибудь замечательных лиц вполне известны.

      – Генеральшу фон Шпильце знаете?

      – Амалию Потаповну? Боже мой, да кто ж ее не знает! Так этот-то адрес нужен?

      – Этот самый; вы меня очень много обяжете, если сообщите…

      – Отчего ж не сообщить? Всегда могу! Конечно, вы могли и сами узнать в адресном столе, но это не совсем-то удобно и мешкотно для иностранца, и притом вы не знаете даже, где Адресный стол помещается, тогда как я могу сообщить сию же минуту, – значит, вам двойной выигрыш: время и спокойствие.

      – Ну так сделайте одолжение: мне очень нужно знать.

      – Хорошо, хорошо, с удовольствием. А не угодно ли вам осмотреть Эрмитаж, например, Исакиевский собор, к Излеру вечером отправиться? Последнее в особенности я вам рекомендую.

      – Мне нужен адрес, только адрес, и пока

116

Так проходит земная слава… (лат.) – Ред.

117

Под Наполеона III (фр.). – Ред.