Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика. Маргарита Бычкова

генеалогических таблиц. Оно обогатило обе дисциплины[325].

      Все чаще признается ведущая роль генеалогических исследований при разработке истории государственных учреждений средневековья, когда должности при дворе, трансформировавшиеся позднее в аппарат государственной власти, были наследственными в кругу определенных семей, иногда вырастали из придворных, также наследственных функций[326].

      В этом принципиальное отличие научной и практической генеалогии. Для историка генеалогия – это техника обработки документа, предполагающая дальнейшее исследование; для генеалогии – это самоцель[327].

      Наибольшее место в исследованиях о цели и задачах генеалогии отводится определению круга ее источников, их анализу, показу, в какой обстановке и для каких нужд они составлялись. Однако, поднимая вопрос о расширении круга источников для генеалогии, французские авторы, в частности М. Перроне, не конкретизируют вопрос об их объективности[328].

      Как видно, задачи, которые ставятся перед современной генеалогией в связи с историческим исследованием, исходят из того, что ее основной источник, сформировавшийся на протяжении нескольких веков, дает схему родства лиц.

      Именно это качество используется в работах по социальной истории, демографии, истории землевладения и государственных учреждений. Все эти проблемы традиционно связаны с работами практической генеалогии, которая основное внимание уделяла проверке степени родства между отдельными лицами.

      Большое значение генеалогии в исследовании истории крестьянства и но-вые перспективы, какие дает такая работа, были сразу признаны в советской исторической литературе. Об этом говорил в своих лекциях в 1939 г. С. Б. Веселовский. То гда же вышла первая работа, посвященная генеалогии крестьянской семьи[329].

      Существенные сдвиги произошли в последние десятилетия. Историки, занимавшиеся генеалогией крестьянских семей, выявили два основных комплекса источников, позволяющих реконструировать их состав и родственные связи – это частные акты на определенные земельные угодья, писцовые и переписные книги. Наличие в наше время собственно архивов крестьянских семей – явление чрезвычайно редкое. Такие комплексы документов иногда восходят к середине XVI в., а чаще охватывают XVII–XVIII вв.[330] и имеют ограниченную территорию – Север Европейской части России, Поморье, Предуралье, районы, где преобладало черносошное землевладение и где длительное время сохранялась собственность крестьян на землю.

      Методика работы с частными актами с целью составить родословие крестьянской семьи подробно изложена в работе А. А. Амосова[331]. Эта методика тесно связана с методикой реконструкции дворянских родословий по актам, в тех случаях, когда нет поколенных росписей (работы А. А. Зимина по исследованию происхождения

325

Meurgeu de Tupigny J. Généalogie // L'histoire et ses méthodes. Paris, 1961. Р. 724–737.

326

Гейштор А. Заметки о центральном управлении в славянских государствах в IX–XI вв. // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972.

327

Perronnet M. Généalogie et histoire; approches méthodiques // Revue historique. 1968. Т. 239. Р. 113.

328

Подробнее: Медушевская О. М. Историческая наука и генеалогия. С. 183.

329

Введенский А. А. Крестьяне Строгановы в XVI–XIX вв. // Труды Тбилисского гос. ун-та. 1939. Т. 10.

330

Воскобойникова Н. П. Родовой архив крестьянской семьи Артемьевых-Хлызовых // АЕ за 1966 год. М., 1968; Амосов А. А. Крестьянский архив XVI столетия // АЕ за 1973 год. М., 1974.

331

Амосов А. А. Частный акт – источник генеалогических изысканий (к проблеме реконструкции крестьянских архивов) // Проблемы социально-экономической и политической истории СССР: Науч. конф. молодых ученых: Тез. докл. М., 1975.