Боро Мэй. Алла Алая

уже мастерски владеют своей магией. И потом, это все же лишние пары глаз, рук, ушей, – не унимался Боро.

      – И лишние языки, развязать которые высшему магу ничего не стоит! – начал сердиться Кахэ.

      – А мы воспользуемся амулетами защиты, – предложил Магистр, он точно решил дожать друга, – я знаю, что в хранилище есть несколько экземпляров. Ты наложишь на них заклятие призыва, и в случае попытки отрицательного воздействия, ребят просто перенесет к тебе, или ко мне.

      Кахэ хмурился, качая головой. Но было видно, что он сдает свои позиции. Идея с амулетами была очень неплохой. Наконец, сдавшись, Кахэ кивнул. Они спустились в Хранилище.

      – Вот увидишь, как тебе обрадуется Кьяра! Ты вообще оказываешь на женский пол неизгладимое впечатление, – по дороге Кахэ без устали подкалывал друга.

      Боро только хмыкал, не раскрывая рта.

      Элина встретила их тепло. Тут же заварила кофе, предложила сигары и была весьма услужлива. Выслушав просьбу Ректора, Кьяра принесла тому бумагу и перо. При получении ценностей такого рода было заведено писать расписку и скреплять ее кровью, дабы в случае не возврата, понести заслуженное наказание. Но чаще всего, это носило чисто формальный характер. Так как магические артефакты имели свойство развоплощаться после использования, то и расписка сгорала одновременно с этим.

      Пока Кьяра работала с кристаллом-каталогом, Кахэ торжественно написал расписку и, проколов палец пером, приложил его к бумаге.

      В обмен, друзья получили три амулета. Наложение чар заняло примерно полчаса, и они отправились в общежитие.

      Так как в здании поменялось расположение комнат, Кахэ попросил Хвата проводить их к Крону и Биги в комнату.

      Конечно, ребята еще не спали. И стук в дверь застал их врасплох.

      Увидев за дверью Ректора и Боро, Крон покраснел и отступил назад, в комнату. Приняв это за приглашение войти, Кахэ сделал шаг и хохотнул:

      – Да-с, молодые люди, а мы решили вам довериться! А тут…– и Кахэ многозначительно обвел рукой стол с вином и закуской.

      Биги засуетился, пряча бутылку и еду. Крон только развел руками.

      – Простите, Ректор, – только и сказал он.

      Боро забавлялся, стоя в дверях, прислонившись к косяку. А Ректор продолжал играть в строгого воспитателя:

      – Попойка в стенах общежития, это, как минимум предупреждение, – хитро улыбаясь, сказал Кахэ.

      На что Биги, не менее хитро скалясь, ответил:

      – Во время учебных дней, селе! Но каникулы-то еще не кончились!

      Боро захохотал:

      – Да, умыли Ректора, ничего не скажешь! Ладно, давайте уже о деле! – и он вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Потом наложил заклятие тишины, и Кахэ начал рассказывать ребятам все, что знал. Конечно, об Источнике он умолчал.

      Те, молча, слушали, сразу став серьезнее и старше. Масштаб проблемы вырисовывался приличный. В ответ на откровение Кахэ, Крон рассказал все, что знал об Иени. Он видел странных людей, с которыми общался Иени в последние дни перед пропажей. И смог даже немного их описать. В рассказе