Немой. Книга 1. Охота на нечисть. Алекс Рудин

они отвели меня в камеру.

      – Значит, смотри, Немой, – сказал начальник тюрьмы. – Вот лежанка, как обещал. Вот стол и табурет. Здесь, в углу – когтеточка. О матрас когти не точить! Порвёшь – сам зашивать будешь. Обед сейчас принесут.

      – Выдай ему двойной, – попросил Василий. – Наголодался парнишка.

      – Выдадим, – согласился начальник тюрьмы. – Да, вот ещё что! Под кровать не гадить! Только в лоток!

      Бля, они вообще охренели, что ли?!

      Молчаливый тюремщик приволок мне обед – две охрененные порции жареного мяса с репой и горохом и гору чёрного хлеба. Начальство вышло, дверь захлопнулась. И я остался один.

      Ох, я и жрал! Наевшись, расслабился на табурете и стал задумчиво смотреть на недоеденный хлеб. Хлеба было ужасно жалко. Но в желудок он не влезал. Проблема, бля!

      От нечего делать, принялся рассматривать камеру. Нормальное помещение. Семь шагов в длину, пять – в ширину. Побольше десантной капсулы.

      И тут я заметил, что из-под койки на меня внимательно смотрят два блестящих глаза.

      Это была мышь. Крупная, величиной почти с крысу, которую я сожрал на помойке. Она, не отрываясь, глядела на меня, но вылезти из-под кровати не решалась.

      Немой внутри по-прежнему молчал. Я почувствовал себя одиноко и решил подружиться с мышью. Взял хлеб, отломил кусочек и протянул ей.

      Мышь торопливо пробежала через камеру, обнюхала хлеб и взяла его передними лапками. Съела, отряхнула крошки с усов и вежливо сказала:

      – Спасибо!

      Мышь посмотрела на меня и обиженно фыркнула.

      – Я не понял. А ты почему не кричишь? Не удивился что ли?

      Конечно, не удивился. Я просто охренел! Но краем сознания отметил, что эта мышь – мужского пола. Мыш, то есть.

      – Поговорить не хочешь? – спросил мыш. – Темница, всё-таки. Скучно. А поговоришь – и легче на душе.

      Легче, это точно. А если ещё и выпить – вообще взлетишь. Я бы сейчас граммов шестьсот засадил, чтобы успокоиться. И можно без закуски.

      Я тяжело вздохнул и снова принялся за пантомиму. Жалобно замычал, показывая пальцем на рот.

      – Немой? – понятливо спросил мыш. – Это ничего. Мелкую моторику надо развивать, тогда и речь вернётся. Вышивать любишь?

      Ага! Крестиком, блядь!

      Я помотал головой.

      – Тогда лепить можно. Ну-ка, слепи что-нибудь из хлебного мякиша. А я пока тебе расскажу, что на воле делается. Скучаешь по воле?

      Ну, так. Не успел соскучиться, вроде.

      Чтобы не расстраивать мыша, я кивнул. Отщипнул хлебный мякиш и принялся катать в пальцах. Чем чёрт не шутит – может, и вернётся речь.

      – Слушай, а почему от тебя котом пахнет? – спросил мыш.

      Ответить я не успел. Что-то тяжелое со всей дури долбануло в стену камеры, и послышался дикий рёв!

      В коридоре загрохотали торопливые шаги, словно мимо камеры скакал табун лошадей. Мужской голос пронзительно завопил:

      – Зовите Сытина! Демоны темницу ломают!

      В стену ещё раз долбанули, и кирпич пошёл трещинами.

      Глава 3: Яйца колдуна

      Несколько