Дружба чистых сердец. Оксана Евгеньева

почувствовала, как опять отлетаю мыслями от реальности, и решительно направилась к калитке.

      – Есть кто живой? – крикнула я.

      – Вы за молочком? – спросила меня пожилая женщина, похожая на бабушку из советских сказок. Ту самую, что открывала окошко и начинала свой рассказ. Морщинистое лицо, две щелочки-глазки, уже почти выцветшие от возраста, румяные щечки. Причем такой цвет был не естественным, а результатом работы ядрено-красного химического карандаша. Или даже целой помады. И зачем так краситься в жару да в поселке?

      – Здравствуйте. Мне бы сметанки, – начала я издалека.

      Бабушка замахала руками и пригласила меня во двор.

      – Ты к кому приехала? Где отдыхаешь? А то смотри, у меня тут какое раздолье, вон можно раскладушку в огород вытащить. И по деньгам совсем смешно получится.

      Я улыбнулась, почему-то сразу вспомнив любимый фильм детства «Спортлото-82».

      – Спасибо, я из «Желтого дома», у Вероники Максимовны остановилась.

      – Батюшки. Так ты дефектиф. Да?

      Я чуть не поперхнулась от услышанного и вытаращила глаза.

      – И как это я сразу не догадалась? Мне ведь Никочка говорила, что племянник еешный нам специалиста пришлет.

      Я посильнее сжала челюсти и постаралась улыбнуться.

      – Садись скорее, я сейчас тебе все-все расскажу. Про Ваську нашего. Ох, как жалко паренька, как жалко. И ведь никто не ищет его. Мать его померла, в полиции наплевали. Говорят, он просто бродяжничать ушел. Дурак-человек, вот и пустился в путешествия. Да куда он уйдет? Он же сам ничего не сможет. Беспомощный совсем. Толку что двадцать лет. По уму не больше пяти. Совсем малец.

      – А от чего умерла его мать? Сердце?

      – Да какое там. Она бы никогда не позволила себе оставить сыночка своего, искала бы до последнего. Она же на уши тут всех подняла. Даже поисковый отряд приехал. Людей было уйма. Какая-то там Лиза у них предводитель. Прочесали поселок и близлежащие поля. У нас ведь и лесов тут нет – сплошная степь да степь кругом. И куда он мог провалиться?

      – Может, утонул?

      Бабушка перекрестилась.

      – Мог, конечно. Но ведь вода была еще холодной. А он как ребенок. Не полез бы. Боялся, не любил он воду. Он хоть и недалеким был, но ведь человек. Кто хочет себе смерти или вред здоровью?

      – Так и что случилось с матерью?

      – Заболела. Вирус этот проклятый. Забрали ее в больницу. Уж как она сопротивлялась, как не хотела, а увезли. И назад уже не вернулась.

      – Да. Жутко, – вздохнула я.

      – Не то слово. Был человек и нет больше. И общество какое, никому ведь дела нет. Поискали, поискали мальца немного и забыли. И нет больше ни Васьки, ни его мамы.

      – А дом и участок у них большой?

      – Такой же, как у меня. Что, думаешь из-за земли могли убить?

      – Я ничего такого не думаю, просто спрашиваю. Кому сейчас этот участок достанется?

      – Да никому, наверное. Вон уже весь бурьяном порос. Дом быстро обветшает. Потом перейдет государству, наверное. Кому он тут нужен? Ни коммуникаций нормальных, ничего.

      – Зато место какое чудесное,