Землянин 5.0. Владислав Алеф

светом, но по мере моего нахождения он в соответствии с режимом дня и ночи медленно приглушался. Еще одним серьезным отличием от архаичного хлева, отнимающим ровно половину его сути, была относительная чистота. Животные испражнялись исправно, но тотчас включались системы очистки, туман впитывал испражнения и выводил через сливы.

      Хоть обитатели фермы оставались одними из последних носителей замысла природы, никакой симпатии к ним я не испытал. В моем понимании это были примитивные устаревшие механизмы по выработке энергии биологическим топливом. Топлива они потребляли много, чудовищно много, а величина чистой энергии на выходе получалась смехотворной. Ее запаса хватало только на срок, необходимый для нахождения нового топлива. Функционирование механизмов не имело смысла, более того, вырванные из системы, в которой создавались, они утрачивали полезность и теперь служили разве во благо энтропии. Об этом надо будет переговорить с Рэем, если он умен хотя бы вполовину от уверений Федора Ивановича. Пусть объяснит смысл их существования, а заодно и моего тоже.

      Я уже повернул к лестнице, когда услышал разговор двух доярок:

      – Тучка изнервничалась, вторую ночь не спит, никак отелиться не может.

      – Так ты ей успокоительного в лаборатории возьми. Я иногда сама принимаю, как мысли о предстоящем полете начинают изводить. Спасин называется. Три капли – и четверть часа меня добудиться невозможно. Корове, понятно, больше требуется…

      Одни расходы, как я и думал.

      Лестница на последний этаж неожиданно оказалась преграждена большой массивной, как корпус древнего танка, металлической дверью. Я навалился, постучал, почесал подбородок. Не было понятно, дверь ли это вообще или некий системный люк.

      – Как попасть на восьмой этаж? – спросил я у продолжавших беседу женщин.

      – Нужно получить разрешение у Федора Ивановича, – ответила одна.

      – Или у Рэя, – подхватила другая.

      – А что там?

      – Топливный склад, – с готовностью продолжила первая.

      Воспламенение топлива могло уничтожить всю станцию, так что меры предосторожности казались разумными.

      Я исследовал космолет, насколько хватало доступа, а Рэя так и не нашел. Меня слабо интересовала его персона, но, обдумывая предложение Федора Ивановича, я находил все меньше причин ему отказывать. Однако для очистки совести сперва все-таки хотелось поговорить с Гарольдом, он располагал к себе своей решительностью и совсем не походил на обычного грабителя.

      Поднявшись на второй этаж, я выбрался на проходной балкон, вытянулся на перилах и сконцентрировался. Ничего не получалось, сигнал глушился полностью, я даже не мог выйти на нужную частоту. На первом этаже мне вновь будут не рады, но я постараюсь не задерживаться.

      Моему появлению на лестнице никто значения не придал, но, стоило двинуться по коридору, и люди в серых халатах, будто бы случайно, начали скапливаться вокруг меня. Теперь их действия мне казались подозрительными.