Нымтэгын. Александр Яковлев

не могла поверить в гибель своего мужа. Все происходящее представлялось ей сном наяву, галлюцинацией и плодом воображения. Женщина до последнего цеплялась за иллюзию того, что все может вернуться на круги своя и стать как прежде. Она металась, кричала, звала. Требовала развернуться и достать Сергея из воды. Наталья и Вадим Серовы порядком устали сдерживать Ольгу и были готовы сами выбросить ее за борт к мужу.

      Туристы во второй лодке, семьи Разиных и Тихомировых, тихо сидели на скамейках, пытаясь оправится от шока. Всю обратную дорогу они, ошеломленные произошедшим, пытались как-то разобраться в случившемся и понять, что делать дальше.

      На берегу лодки встречала целая толпа местных жителей. Впереди стояли глава администрации и этнограф, надевший национальный костюм и держащий в руках бубен с колотушкой. Видимо, при возвращении морзверобоев с добычей планировалось провести какой-то обряд, но когда крэкай увидели, что к ним приближается только две лодки вместо четырех, в сердце зашевелилась тревога.

      Жены, родители, дети напряженно всматривались в силуэты людей на моторках, чувствуя страх за своих мужчин, которые ушли в море, и могли там остаться. В душе каждого человека, чей близкий был среди зверобоев на этой охоте, сначала тихо, а потом все сильнее звучала мольба: «Только бы мой вернулся! Только бы с моим ничего не случилось!»

      Не меньше переживал гид туристической группы Юрий Ирвэт. Он взял на себя ответственность за жизнь и здоровье людей, которых привез сюда. Обязался обеспечить их благополучное возвращение домой, а теперь пытался понять – все ли его подопечные вернулись с казавшейся абсолютно безопасной охоты.

      Когда лодки прорезали носами черный песок, с нескольких сторон раздался женский крик. Стало ясно, кто из мужей и отцов больше никогда не вернется в родной дом.

      Опустив голову, из лодки вылез бригадир. Не произнося ни слова, он подошел к главе администрации. Петр Владимирович дрожал. Он обхватил себя руками, трясясь, будто от холода, и невидящим взглядом смотрел на море.

      – Миша погиб, – тихо произнес Игорь Владимирович, стараясь не смотреть в глаза Левыту. – Мне очень жаль.

      Затем бригадир пошел к толпе, чтобы найти семью второго погибшего и подтвердить самые страшные опасения родственников.

      Петр Владимирович опустился на песок и тихо плакал. Его старший сын, краса и гордость, любимый наследник, – мертв. Что-то надломилось в Петре Левыте, будто черные волны оторвали часть его души и утащили на глубину. В его сердце открылась огромная незаживающая рана, которая каждое мгновение напоминала о себе болью потери. Этот удар судьбы стал настолько тяжелым и неожиданным, что полностью сломил его волю. И в тот день на том берегу никто не осудил слезы, текущие по щекам отца, скорбящего о погибшем сыне.

      У Юрия потемнело в глазах, но он взял себя в руки. Осмотрев прибывших туристов, гид встретился взглядом с одним из рулевых-крэкай, и тот, поняв все без слов, покачал головой. Молодой чукча