Ещё более Дикий Запад. Карина Демина

величали Солнцеподобным. Я имел дворец и трон. Но это ничего не значило.

      – Как для кого.

      Вот у меня ни дворца, ни трона, хотя, конечно, не сказать, чтобы данное обстоятельство сильно печалило. Но знаю людишек, которые бы за кусок этого трона в личное владение бабушку родную удавили бы. И совестью, главное, не замучились бы.

      – Дело в ином. – Дракон покачал головой. – Я пытался их остановить. Там, на грани.

      – Не вышло?

      – Нет. Мой дворец опустел, и лишь те, кого связывали со мной узы любви, остались в нем. Впрочем, жизнь покинула их довольно-таки быстро, хотя и не так быстро, как тех, кто оказался в руках моих сородичей.

      В общем, драконы свихнулись.

      И хорошо, что они вымерли, ибо… стоило лишь представить, что они вдруг взяли и вернулись в наш мир, как мне поплохело.

      – Так что с твоим братом?

      – Все в свой черед, проклятая. Не спеши.

      – А мне кажется, что не я спешу, а ты время тянешь.

      – Возможно. Я давно уже ни с кем не беседовал.

      Подул ветер. Холодный, раздражающий, и по залу пронесся кусок сизой пыли. Золото внезапно поблекло, да и сам дворец вдруг показался… ветшающим?

      Древним?

      Таким, что вот-вот развалится.

      – После рабов низких они взялись за других, за тех, кто пользовался свободой воли и выбора. Настоящей свободы никогда не существовало, но те, кто жил рядом с нами, искренне в нее верили. Но и она закончилась. И на площадь пошли мастеровые, ремесленники, целители и все те, кто веками жил бок о бок с нами, веруя в собственную исключительность.

      – И так они истребили всех?

      – Верно.

      – И принялись друг за друга?

      – Тоже верно. Они вдруг вспомнили, что можно бросить вызов. И принять его. Сойтись в поединке, меряясь силой. – Дракон прикрыл глаза из чистого золота. – Они уходили и уходили, один за другим… и город жадно пил их жизни. В нас оставалось еще много жизни. В каждом из нас. Хватило надолго.

      А я вдруг увидела двух драконов, там, высоко в поднебесье, пожалуй, даже выше, чем поднимаются падальщики. Драконы кружили, и кружили, и еще кружили, пока в какой-то момент не бросились друг на друга, превратившись в одно уродливое создание.

      А потом рухнули.

      Оба.

      – Я смотрел. Я не пытался вмешиваться, понимая, что это тоже часть пути. Пути обреченных.

      Сейчас слезу смахну. Тоже мне, обреченные. Заигрались и получили по заслугам. Да, определенно, с сочувствием у меня не ахти.

      – Мой брат появился, когда город, напившись крови, окончательно ожил. И отделился от воли моей. Брат пришел на рассвете. И лестница покорилась ему. Она спела ему и детям его песнь, но те остались глухи. Они минули семь галерей, и ни в одной не осталось мертвеца. Они отворили золотые врата, и колокол промолчал.

      Выходит, там и колокол есть?

      – А… если бы зазвенел? – на всякий случай уточнила я. А то ж оно раз на раз не приходится. И как знать, не случится ли мне еще в каком городе побывать.

      Не то чтобы я планирую, но жизнь – она такая.

      – На звон его отозвалась бы кровь. Она бы поспешила покинуть