Грани обмана. Нинель Нуар

его четко говорил, что ни на какие услуги с его стороны лучше не рассчитывать.

      Местрис Рути явственно побледнела, но позиции не сдала.

      – У нас тут еда готовится, сюда без спецодежды нельзя! – она кивнула в мою сторону.

      Я старательно кромсала свежий помидор, делая вид, что не слышу разворачивающейся разборки. Кто бы ни победил в противостоянии, мне бы не хотелось потом попасть под горячую руку проигравшему. Только официальных лиц мне не хватало! Я совершенно не уверена, что работаю здесь легально. Никаких договоров о найме я не подписывала, даже устно ничего не обсуждала. А ну как меня уволят? Точнее, выкинут пинком под зад, безо всяких бумаг. А я-то уже на рекомендательное письмо губу раскатала!

      Проверяющий окинул взглядом нас, трех помощниц, оценил хлопковые рабочие фартуки и косынки, поморщился и нехотя кивнул.

      – Так и быть, засчитаю вам условно норму. Пока. А на качество еще вечером посмотрю!

      С этими словами он удалился, степенно и, кажется, нарочито медленно, чтобы никто не подумал, что он убоялся кухарки.

      Мы все переглянулись.

      – Работаем, девочки, – подбодрила нас местрис Рути. – Кухня в идеальном состоянии, придраться ему не к чему.

      К сожалению, она недооценила въедливость гостя. К следующему утру он успел громогласно отметить – и занести в специальную книжицу:

      «Постельное белье было влажным и воняло тухлятиной».

      Сестры Мэйми закрылись, рыдая, в комнате и никого не пускали.

      «Еда не слишком здоровая, и много опасных для женщин элементов».

      На десерт подали молочный пудинг, в который по случаю визита высокого гостя местрис Рути сыпанула щедрой горстью изюма и цукатов. Да, прямо-таки верх сибаритства!

      «В углах паутина».

      Тут уже ничего не скажу, он прав. С тех пор, как я перестала намывать центральный корпус, там порядком заросло. Точнее, стало как было. На мое бывшее место взяли новенькую из города, и она не слишком-то справлялась. Судя по задумчивым взглядам, которые бросала на меня при наших редких встречах заведующая, она уже жалела, что погорячилась с наградой. В ее глазах явно читалось: «Надо было отсыпать серебрушек, а на другую должность не переводить». Ну да не отыгрывать же обратно!

      «Воспитанницы дурно себя ведут, а выпускницы не готовы к выпуску».

      Бедняжки чуть ли не впервые оказались в компании чужака, да еще и за обедом. Потому краснели напропалую, отказывались есть, а две самых чувствительных барышни еще и упали в обморок.

      А уж когда он узнал, что в стенах до сих пор проживают две незапечатанные магички, да еще и с ведома и разрешения заведующей, мейстер Ренульф вовсе пошел вразнос. Открыто заявил местрис Осборн, что будет жаловаться в столицу и требовать закрытия «вопиюще развратного» заведения. Она едва успела прервать его, попросив – с трудом сдерживаясь – продолжить разговор за закрытыми дверями, в ее кабинете.

      Но урон был уже нанесен.

      По городу поползли панические слухи о скором закрытии пансиона-кормильца.

      Я