Крылья нетопыря. Часть II. Трон из костей. Павел Беляев

Арей.

      Женщины уставились на него в полном недоумении. Лютич пояснил:

      – Ну, почему они не у себя? Они же берендеи, что берсерки забыли в неревских землях? Князь их позвал? Или народ?

      Женщины переглянулись и принялись расходиться. Кто-то говорил, что не знает, и тут же исчезал. Кто-то убирался подальше, не сказав ни слова. Кто-то – Арей не понял кто – прошептал ему на ухо, что никто их сюда не звал. Но стоило бывшему купцу обернуться, рядом с ним никого уже не было.

      Последней ушла старуха в платке узлом вперёд. На прощание она обронила:

      – Не задавал бы ты тут таких вопросов, милай. Кошка скребёт на свой хребёт.

      И ушла.

      – Да, – вздохнул лихоборец, глядя ей вслед. – Те, кто должен бы нас защищать, рано или поздно превращаются в ещё большую угрозу.

      Арей вытянул ноги из прохладной воды и принялся наматывать онучи.

Добронрав

      Образа святых со строгими лицами взирали со всех сторон. Людей в церкви было мало, отчего Добронрав чувствовал себя ещё глупее. Он всё ещё не определился до конца, была ли хорошей идея поставить свечу за здравие лесной нечисти, но уже стоял перед центральным аналоем. Там он помолился, как умел, и перешёл к иконе Златоуста Заступника. Перед ним он тоже про себя прочёл молитву, лишь слегка шевеля губами, перекрестился накосую и замер в нерешительности. Обычно свечи за здравие ставились перед иконой собственного покровителя прихожанина, но какой святой покровитель может быть у птицы сирин?

      Решив, что Господь всеблагой не должен быть против того, чтобы испросить у него милости для твари, спасшей жизнь правоверной душе, даже если эта тварь – птица сирин, Добронрав подошёл к стоявшему особняком кандилу и зажёг свою свечу от тех, что уже горели на нём. Со словами «Ниспошли ей, Господи, здравия и всякого благополучия за избавление от смерти раба твоего Добронрава» мальчишка вставил свечу в полагающееся для того углубление.

      И свеча погасла.

      Тогда Добронрав зажёг ещё раз и поставил.

      Тот же итог.

      Мальчишка стиснул зубы и зажёг снова.

      – Скотина! – вполголоса выругался он, когда свеча опять потухла.

      Те редкие прихожане, что оставались в церкви, стали на него оборачиваться.

      Добронрав покраснел и быстренько отошёл от кандила. Решив, что со свечой что-то не так, он не поленился и купил ещё одну, но и эту постигла та же участь. Свеча гасла, как только соприкасалась с поверхностью церковного подсвечника.

      Добронрав вздохнул и запрокинул голову. Прямо над ним висело массивное паникадило, сплошь укрытое свечами. Раскалённый воск скатился по кованым узорам и упал точно мальчишке на лоб.

* * *

      В кузнице было жарко, как в пыточной дедера, и так же громко. У Добронрава заложило уши, как только он вошёл. Кузнец Тороп, заметив боярского сына, отставил кувалду и махнул подмастерью, чтобы заменил его у наковальни. Сбросив грязные от масел и сажи верхонки, кузнец заткнул их за кожаный фартук и подошёл.

      – Поздорову тебе, боярич! Чего надобно?

      – Здравствуй, Тороп! Я быстро. Вот такую