Весеннее чудо для мажора. Юлия Гауф

не пришлось.

      – Ох, мать твою, ну и Мордор! – сплюнул, оглядев представшее передо мной великолепие.

      Великолепие слепило глаза. Великолепие забивалось в ноздри, и оседало в легких. В общем, это великолепие лучше бы не видеть. Я не аккуратист, вот вообще ни разу, но это не дом, а свинарник.

      По углам жутко колышутся клубы пыли и, похоже, в них уже жизнь зародилась. Всюду валяются обрывки газет, старое тряпье, какие-то ящики с чем-то мерзким на вид.

      И, вполне возможно, если я хорошо покопаюсь, найду и несвежий труп. Пованивает в комнате соответствующе, будто здесь кого-то грохнули.

      – Убраться надо бы, – я пнул литровую банку, стоящую на моем пути, и из нее посыпались окурки.

      Оглядел эту комнату. Соседние. Оценил масштаб безобразия, затем – свой уровень чистоплюйства, и понял:

      – Лучше найму кого-то. Однозначно, в дерьме рыться я не стану!

      Деревня же, баб много, и что-то я не видел здесь торговых центров и офисов, где можно работать. Значит, бабло нужно, и кто-то, да согласится отдраить мое «наследство».

      Можно той кудрявенькой предложить, которая странно пялилась на меня, а затем убежала в дом по соседству, как я успел заметить. И далеко ходить не надо. Тысяч десять отвалю, и пусть занимается своими прямыми бабскими обязанностями. Тряпку в руки, и пусть отмывает здесь все, отклячив аппетитный зад.

      А я посмотрю со стороны, да. Полюбуюсь!

      – Да когда ж ты свалишь? – прорычал я, выглянув в грязное окно.

      За окном – забор, а за окном – чокнутая тетка. Вот реально, дура просто!

      Трэш в моей жизни достиг своего апогея позавчера, когда придурочный, нудный старший брат в очередной раз принялся нотации читать. Его даже женитьба не исправила, как был душным типом, так и остался!

      – Ты в курсе, что на практику нужно ходить? – ввалился Антон позавчера ко мне в комнату. – Это преддипломная, мать твою, практика! Сколько раз ты на нее ходил?

      – Ну был разок.

      – Разок, дебила кусок, – передразнил Антон. – Печать тебе не поставят, новую практику ищи, да поживее. Нехер прогуливать было. Дипломную работу, надеюсь, пишешь? Или тебя нужно как маленького мальчика контролировать?

      – Ой, не нуди, Антонио. Что ты как мамка себя ведешь, иди с женой покувыркайся, – бросил я брату, с удовольствием наблюдая за его взбешенной рожей. – Диплом накатаю, а практика эта – отстой галимый. Офис, все в пиджачках, и мне сразу сказали, что я буду юристам бумажки подшивать. Охренительно полезно для меня, ага. Да пошли они!

      Антона доводить – особая прелесть. Особая, потому что получается редко, это не мужик, а робот. Ходит строевым шагом, говорит рублеными фразами, а тут раздухарился, нотации читает.

      А лучше бы не лез ко мне.

      – Накатаешь, говоришь, диплом? – нехорошим голосом произнес братец. – Покажи-ка мне, что ты уже написал!

      И я показал. Средний палец, на котором для лучшего эффекта вытатуирован череп с сигарой в зубах. И уже через двадцать минут стоял под дверью квартиры, а рядом с ногами валялась спортивная сумка с моим шмотьем.

      – Давно пора было