Вещи не в себе. Наталья Анатольевна Нагорнова

сейчас освобожу подоконники.

      – Да, у вас-то – пусто. Вот в суде я мыл – там все окна папками завалены. По коридорам только и ездят тележки с бумагами. … Я один все здание мою снаружи.

      – Наверное, не боитесь высоты?

      – Наоборот: если перестал бояться – работать нельзя, чревато.

      –

      Старушка в окне.

      Мама была рада, когда наконец-то в дворе стало сухо, и стало можно гулять. Пока ещё постоянные приятельницы не вышли на ежедневные прогулки, она ходила вокруг домов одна. И вот, проходя мимо соседнего, увидела в окне первого этажа знакомую старушку Антонину Андреевну:

      – Она мне так обрадовалась, махала рукой, улыбалась. Как будто говорила: вот,  опять будем вместе целое лето прогуливаться вечерами, разговаривать. Ей 93 года, она столько стихов знает, сама их пишет и нам на лавочке читает.

      Через день маме встретилась другая приятельница Неля лет 75-ти и сказала:

      – Давеча Алевтину Андреевну схоронили, у неё давно онкология была.

      – Она же мне вот только рукой махала и улыбалась…

      На следующий день во дворе мама встретила ещё одну старушку, рассказала ей, как видела Антонину Андреевну в окне. Та не поверила:

      – Не может этого быть, она последние две недели вообще не вставала, к ней приходили кормить её и делать уколы.

      Тут подошла еще одна местная старушка:

      – Я когда в палисаднике ветки после зимы обрезала, тоже её в окне иногда видела.

      Во дворе появилась интрига. Но разгадка не появилась – за лето как-то все разбрелись по новым местам общения: кто на новые лавочки около арки, кто на площадку за школой…

      –

      Окно силы.

      В интервью Николай Цискаридзе, говоря о безусловной материнской любви, давшей ему самодостаточность и уверенность в своей талантливости и нужности этому миру, упомянул, что окно из его балетного класса выходило ровно на окно комнаты в доме напротив, которую снимала его мама для них двоих.

      Вспомнила те минуты, когда, сидя в классе на уроке, выпадая из общего фона, когда уже сделала задание и ждала других, смотрела на окна нашей квартиры. Побыв там мысленно несколько мгновений и подпитавшись таким образом той же бесусловной любовью, возвращалась в действо урока. Вот, где сила.

Двери

      В темном мокром ноябре старушек во дворе на прогулчной лавочке осталось двое.  Одна другой рассказывает:

      – Пришли из газовой организации два мужика, ругались: чего-то у меня в трубу не установлено. Составили договор, врезали какую-то штуку, тридцать тысяч я им отдала. А к вечеру позвонила по телефону из договора – номер заблокирован, тут уж я всё поняла. Успеть бы еще скопить с пенсии, а то не на что хоронить будет.

      Вторая про сына, что тот велит ей никому не открывать дверь:

      – Вечером позвонили, я слышу – у соседей тоже замки заклацали, значит, и им позвонили, но видимо они увидели меня в глазок и не стали пока открывать. Это ж раньше у меня в соседях Маринка наркоманка жила, и день и ночь к ней народ шастал – то дозу у нее купить,