A.S.Y.L.U.M: Дети Сатурна. Алиса Альта

настойчивые расспросы Ари о том, понравилось ли ей какое-нибудь место в городе – привела Настю к тому, что следовало выказывать больше восхищения пейзажами Аримана, громко хвалить бросающиеся в глаза места. Быть может, самолюбие градоначальницы задело её равнодушие? Касьянова живо ухватилась за этот аргумент – как мало человеку нужно, чтобы перестать закапывать себя в могиле безумия!

      Поначалу, чтобы сохранить стойкость духа, девушка пробовала считать часы и минуты. Но хлипкая плотина рациональности вскоре дрогнула под напором гнева, негодования и горечи, что рвались из самой глубины души. Лавина яростных чувств разнесла эту хилую преграду в щепки. Только выпустив всех своих демонов наружу, дав эмоциям опустошить себя, Настя начинала отстраивать башню логических конструкций заново, точно человек, что безуспешно пытается возвести высокий карточный домик, который постоянно падает.

      Тысячи раз Касьянова перебирала в уме воспоминания, переигрывала их, изобретала миллионы способов сказать или сделать всё иначе; она разложила по деталям каждый шаг своего скорбного пути, бесконечно комбинировала всё новые и новые варианты поведения. Когда скудный паёк её мыслей заканчивался, девушка приникала к окошку и начинала стучать, колотить, звать на помощь. Ей всего лишь хотелось объясниться – но внешний мир был глух и обращал на истерики Насти меньше внимания, чем разморенный сытым обетом сибарит на жужжание мелких мошек. Со временем девушка впала в самое настоящее отчаяние. Ужас сковал и мысли, и мышцы. В такие моменты разум человека похож на бескрайнюю, погружённую во мрак пустыню, где хозяйничают леденящие ветра.

      Как долго это длилось? Трудно сказать. Она перестала считать дни, прекратила попытки реанимировать отмирающую умственную деятельность. У Касьяновой было такое чувство, будто её поместили в студень, и сам мозг её медленно превращается в густое желе. Эмоции атрофировались за ненадобностью; когда однажды дверь в камеру распахнулась, девушка испытала не больше изумления, чем стоящий в витрине манекен при виде ещё одного посетителя магазина.

      Охранник вежливо помог Касьяновой встать. Поначалу мышцы отказывались ей служить, и передвигалась девушка крайне неуклюже, как ребёнок, который только учится ходить. Внезапный избавитель стал её опорой, её личным костылём; всю дорогу он верещал о каких-то ничтожных мелочах, а Настя ритмично кивала в ответ. Поддакивать не было сил: девушка так долго была в тишине, что каждое сказанное слово отдавалось в пустом своде черепа раскатом мощного набата.

      – Вселенская грязь! – злобно выругался сопровождающий.

      В один момент брюнетка рухнула в обморок; пришлось хлопотать вокруг неё, сбрызгивать водой, приводить в чувство. Когда девушка открыла глаза, над ней было всё то же безразлично-жёлтое, тусклое небо Аримана; она ощущала сильную слабость и совершенно не представляла, как будет отстаивать свои интересы