Султан и его гарем. Георг Борн

четыре часа оставить Стамбул и отправиться в ссылку, из которой, если они не падут в битве, я верну их только тогда, когда они окажут какую-нибудь чрезвычайную услугу! Ступай!

      XXX

      Ужасная ночь

      Вернемся теперь к Лаццаро и Черному гному, очутившимся среди воющих дервишей, которые при этом неожиданном и страшном зрелище в ужасе отступили, не имея возможности объяснить себе, что случилось так внезапно и что за создание очутилось между ними среди ночи.

      Страшное, вызывающее ужас зрелище представлял грек, мчавшийся, как бешеный, и затем грохнувшийся на пол, и сидящая на нем, как бы сросшаяся с ним Сирра.

      Дервиши бросились друг на друга, думая, что среди них появился злой дух.

      Даже шейх отскочил в испуге.

      Лаццаро, гонимый смертельным страхом, как безумный, опрокинулся назад, собрав последние силы.

      Тут Сирра внезапно оставила грека, и новый ужас овладел присутствующими, когда безобразная фигура, подобно призраку, пронеслась между ними, бросилась к выходу и скрылась в развалинах.

      Наконец-то грек избавился от ноши. Мало-помалу он поднялся, и дервиши, подойдя к нему, увидели, что между ними лежал человек.

      – Дайте мне воды! – воскликнул Лаццаро хриплым голосом, и, озираясь по сторонам, он теперь только узнал, где находится.

      Дервиши, по крайней мере некоторые из них, по-видимому, узнали грека; ему дали ковер, чтобы он сел и немного успокоился, и принесли воды.

      Скоро он оправился, и шейх узнал в нем слугу принцессы Рошаны, который приходил в Башню мудрецов к Шейх-уль-Исламу с поручением от принцессы.

      – Что с тобой случилось? – спросил он грека. – Ты все еще бледен и дрожишь.

      – Черт возьми! – пробормотал Лаццаро. – Ведь это призрак Черного гнома вскочил на меня.

      – Призрак Черного гнома? – спросил шейх, и дервиши окружили грека.

      – Ты ведь знаешь гадалку Галаты? У старой Кадиджи была дочь-подкидыш! Видели вы ее?

      – Что-то быстро промчалось между нами! – заметили дервиши.

      – Эта коварная и злая девчонка, прозванная всюду Черным гномом, умерла недавно, я сам похоронил ее; ведь если бы я не сам положил ее в ящик, если бы я не видел, что она похоронена в Скутари, я бы усомнился, но Черный гном умерла, и теперь она вскочила мне на спину и сдавила мне горло!

      – Мы сами видели призрак! – подтвердили дервиши.

      – Вы его видели, а я его чувствовал, – продолжал грек. – Он так крепко сидел у меня на шее и сжимал мне горло, что я не мог избавиться от него, я не мог даже схватить его, чуть было не задохся! Это было невыносимо. О, если бы призрак еще раз попался мне, – продолжал скрежеща зубами грек, – я не выпустил бы его из рук!

      – Он может мучить и душить тебя, для тебя же он неуловим, – заметил один из дервишей.

      – Должно быть, мало хорошего сделал ты ему при жизни, – сказал другой.

      Лаццаро встал; ему все еще казалось, как будто нес он груз и шея