Бастард. Алексей Осадчук

произнесла она, при этом почему-то многозначительно взглянула на горничную, отчего та еще больше покраснела. – Слуги уже нагрели воду. Прикажете все приготовить?

      После слов о ванне и горячей воде моя голова, а за ней и все тело вдруг нестерпимо зачесались. О, да! Это было бы сейчас очень кстати!

      С трудом сохраняя спокойное выражение лица, я для вида задумался, а потом кивнул:

      – Пожалуй, я соглашусь прерваться на водные процедуры. Можете начинать приготовления, мадам.

      Сделав вид, что снова углубился в изучение бумаг, я краем глаза заметил жесткий и настойчивый взгляд, которым мадам Ришар наградила горничную. Та в свою очередь еще больше сжалась и стала совсем пунцовая.

      Незаметно наблюдая за всей этой пантомимой, я уже примерно догадывался, что, собственно, происходит. Осталось еще немного подождать – развязка была уже близко.

      В следующие полчаса в мое временное обиталище была доставлена большая деревянная бадья, которую быстро наполнили горячей водой.

      Всеми этими приготовлениями занимался Жак, тот самый дворник, который якобы по своей воле продал Бертрану дрова за полталера.

      При первом же взгляде на Жака я понял, что имею дело с бывшим военным. Выправка, четкие скупые движения, характерные шрамы на руках – ветеран, прошедший не одну битву. Жилистый, широкоплечий. Взгляд серых глаз цепкий. Черты лица будто вырублены из камня.

      Когда он переносил меня на своей спине в ванную, я ощутил от него слабый запах знакомых духов. Хм… Мадам Ришар. Теперь понятно, почему она так рьяно убеждала меня, что самостоятельно накажет своего дворника. Не хотела, чтобы покалечили любовника. Видимо, мои слова по-настоящему напугали ее. Выходит, я действительно был в праве всыпать ему плетей.

      Некоторое время я просидел в горячей воде, не открывая глаз и не проронив ни слова. Вот оно – истинное блаженство! Хороший момент, чтобы немного помедитировать. Только вот…

      Жак и мадам Ришар уже давно ушли, а вот горничная почему-то осталась. Характерных звуков уборки я тоже не слышал. Значит, она здесь не для того, чтобы прибираться. Трикси превратилась в молчаливую статую, которая замерла в двух шагах от ванны, боясь лишний раз вздохнуть. И это здорово раздражало…

      – Ну? – не открывая глаз, спросил я. – Чего замерла?

      Я буквально почувствовал, как она вздрогнула всем телом. А спустя мгновение, я услышал несмелый шорох одежды и прерывистое девичье дыхание. Да что ж такое…

      Я открыл глаза и тут же нахмурился. Трикси стояла в шаге от бортика ванны и медленно, дрожащими пальцами расстегивала пуговицы своего платья на груди. В ее голубых глазах застыли слезы. Румянец сменила бледность. Нервно кусая губы, она обреченно смотрела на меня словно кролик на удава.

      – Стоп! – поднял я ладонь, и Трикси тут же повиновалась. – Почему ты до сих пор здесь и что, собственно, ты делаешь?

      Мой вопрос поставил ее в тупик. Она слегка нахмурилась и удивленно уставилась на меня.

      Я вздохнул и, проведя мокрой ладонью по своему лицу, спросил:

      – Трикси?