Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли. Авнер Грейф

был честным и что «его не надо обвинять [в мошенничестве]». Маймун боялся того, что если агента открыто обвинят, это повлияет на его отношения с этим агентом, видимо, потому, что Маймуну придется участвовать в коллективном наказании[48].

      Модель, основанная на типологии агентов, вероятно, не способна удовлетворительно объяснить некоторые исторические явления. Например, как мы уже указывали, магрибцы не поддерживали агентских отношений с еврейскими торговцами из Италии, хотя (если не принимать в расчет агентские издержки) считали такие отношения весьма прибыльными. Модель, основанная на типологии агентов, может объяснить это поведение, однако она требует либо привязки стратегий к социальным связям, либо допущения, что члены одной группы не могут проверить, мошенничал ли когда-либо определенный член другой группы (в предположении, что немагрибцы не могли бесплатно пользоваться информацией, собранной магрибцами, которые за ними наблюдали).

      Ни один из вариантов не кажется привлекательным. Нет никаких оснований полагать, что различные еврейские торговцы отдавали преимущество одним из своих партнеров перед другими. К тому же определенного индивида, работавшего в качестве агента, можно было легко отследить, поскольку купцы могли изучить груз судна, права собственности на него и его место назначения [Goitein, 1967, p. 336–337].

      Используемая нами модель, основанная на исторических данных, демонстрирует иной механизм, который способен обеспечить коллективное наказание и объяснить другие исторические явления. В этой модели коллективное наказание оказывается осуществимым (благодаря доступности информации) и самоподдерживающимся (благодаря связи между ожиданиями касательно будущего найма и потока ренты, необходимой для сохранения верности агента). Чтобы упростить изложение, модель не будет рассматривать, насколько значимо несовершенство мониторинга[49]. Модель призвана выразить сущность межтранзакционных связей и соответствующих институциональных элементов, которые определяли поведение магрибских купцов.

      Рассмотрим экономику с совершенной и полной информацией, в которой есть M (купцы) и А (агенты), каждый из них проживает бесконечное число периодов. Естественно, срок жизни магрибских купцов не был бесконечным, однако родственники считались морально ответственными за бизнес друг друга, сыновья торговцев обычно становились торговцами, выступая для родителей своего рода страховым полисом по старости[50]. Следовательно, ценность чьей-либо репутации к старости не уменьшалась. Таким образом, при рассмотрении условий, благодаря которым репутация поддерживает честность, вполне разумно предполагать наличие бесконечного горизонта.

      Предположим (в соответствии с историческими данными), что купцов меньше, чем агентов, M < Л[51]. У агентов есть фактор дисконтирования б, а незанятый агент получает гарантированную полезность w > 0.

      В каждый

48

См.: [DK 22, b, lines 5ff.; Gil, 1983a, p. 97–106]. Подобные рассуждения заставили отказаться от модели, в которой затратное участие в коллективном наказании мотивируется наказанием тех индивидов, которые не смогли наказать мошенника (см.: [Pearce, 1995; Kandori, 1992]).

49

Чтобы учесть асимметрию и несовершенство информации, а также коммерческую неопределенность, представляемую здесь модель можно расширить следующим образом: за доходом следит только агент, причем этот доход является случайной величиной х в промежутке [a, b]. Агент сообщает о получении прибыли y ∈[a, b]. Заработная плата – это контракт, являющийся функцией от отчета агента: w: [a, b] → [a, b], w(y) ≤ y ∀ y. Купец оценивает полученный доход с вероятностью f(y, x), где 1 > f(.) > 0, для ∀ y ≠ x (асимметрия информации), и f(.) > 0, когда x = y (несовершенный мониторинг). Траектория игры в моделях с несовершенным мониторингом характеризуется эпизодами отсутствия кооперации; в некоторые периоды агента наказывают за замеченное мошенничество тем, что его не нанимают (см. Приложение В, раздел В.2.7).

50

См.: [Goitein, 1973, p. 60; Goitein, 1978, p. 33ff.], где отмечается, что «и государство, и общественное мнение обычно считали отца, брата или какого-то более дальнего родственника данного индивида ответственными за его обязательства, хотя закон сам по себе, и исламский, и иудейский, не признает такого требования».

51

Точнее исторические данные указывают на то, что купцы не откладывали завершение отношений с агентами из страха, что не смогут нанять другого агента.