Яд желаний. Наталья Костина

режиссера Савицкого где можно…

      – Мы, вообще-то, не из той оперы, – томно произнес мускулистый красавец и положил руку на перила, напрочь перегораживая тесный проход. Он еще раз бросил на старлея выразительный взгляд и спросил: – А вы… из милиции… да?

      – Да, – буркнул Бухин, не зная, как себя вести.

      – А пистолет у вас… с собой?

      – Всегда с собой, – подтвердил Лысенко, разглядывая сынов богемы. – А вы кто?

      Между тем красавчик явно запал на Бухина и, игнорируя капитана, снова обратился к нему:

      – Фигурка у вас классная. Танцами никогда не занимались?

      – Айкидо, – кратко бросил старлей, уже пришедший в себя.

      – Интересно, интересно, – пропел любопытствующий. – У меня всегда была мысль поставить балет с элементами айкидо. Айкидо – это не только спорт. Это почти танец. Такая выразительная пластика, напряжение, мужественность! Если бы я был режиссером… Не хотите поговорить об искусстве… ну, скажем, вечером за чашечкой кофе?

      – Так Савицкого не видели? – не в тему снова спросил Лысенко.

      – Вы не в то крыло зашли, – помог второй танцор, который до этого молча стоял у стены. – Оперные репетиционные направо, а здесь – мы.

      – Большое спасибо. Пошли, Сашок. – Капитан живо развернулся и затопал вниз.

      – Если хотите поговорить о Савицком, то зайдите часика через два, Саша, – все не отставал от Бухина красавчик.

      – Если у вас есть что рассказать, то давайте прямо сейчас. – Бухин повернулся.

      – Сейчас не могу. У нас репетиция. Давайте встретимся вечером, а? В кафе напротив театра?

      – Там видно будет, – уклончиво пообещал старлей.

      – Телефончик оставьте…

      Догнав Лысенко уже внизу, Бухин пожаловался:

      – Ничего себе, еле отделался.

      – Да ладно, – ухмыльнулся Лысенко, – это еще что! Вежливо, на трезвую голову, и с разговорами об искусстве. А вот меня один раз даже лапали! И что? Пришлось терпеть… в интересах дела.

      То ли потому, что было утро, то ли еще отчего, но театральные недра в оперном крыле были совершенно безлюдны. Подергав наудачу несколько дверей, они снова повернули направо и тут услышали звук.

      – О! – сказал Лысенко. – Точно! Поют.

      – М-ми-и-и, м-ми-и-ииии… Мм-ма-а, мма-а-ааааа… Мм-о-о, мм-оооо… о-о-о… о-о-ооо… Мм-у-у, мму-у-у…

      Капитан приоткрыл плотно пригнанную, обитую войлоком дверь, и звук вырвался на свободу. Впечатление было такое, что из тоннеля вылетел на полном ходу паровоз и оглушил гудком:

      – У-у-у-у!

      Лысенко отпрянул, а из помещения послышалась приятная мелодия и полились необыкновенной мощи и красоты звуки. Слов капитан не разобрал – пели на каком-то неизвестном ему языке.

      – «Риголетто»[1], – пояснил просвещенный Бухин.

      Они опасливо заглянули в комнату. Рояль стих. У инструмента спиной к вошедшим сидела полная

1

«Риголетто» – опера знаменитого итальянского композитора Джузеппе Верди (1813–1901). Премьера «Риголетто» состоялась в 1851 г. в Венеции.