Идеальное алиби. Мора оф Кримс

но её крики ему отнюдь не были приятны.

      «Таблетки, – сурово подумал он ещё раз. – Только они могут спасти мой слух. Или беруши. Нет, лучше таблетки».

      – Ты говоришь, что далеко, – хмуро повторила женщина, тяжело вздыхая, – а в переулках уже убили твоего одногруппника и твоего преподавателя. Какое-то странное совпадение, не находишь? – оскалилась она.

      – Бывшего одногруппника и бывшего преподавателя, – поправил её Виктор. – Это немного разное.

      – Это почти ничего не меняет, главное, что ты этих людей хорошо знал, – отрезала она.

      – Ну, про «хорошо знал» – это ещё спорный вопрос, – заметил её сын. – С Томасом у меня были не такие уж хорошие отношения, а мистера Хамфри я толком и не знал – он лишь учил нас, как я мог его хорошо знать?

      – И снова ты не в точку, – разозлилась Виола, дёрганными и резкими движениями опрыскивая растения на подоконнике.

      – Уж извини, – съязвил Виктор.

      – Дело в том, что умирают знакомые тебе люди по университету. Ты мог учиться пять лет с убийцей, Виктор, с убийцей, понимаешь?

      – Четыре года, – аккуратно поправил он. – Не пять лет.

      – Ты замечаешь только какую-то ерунду, а я говорю тебе о важных вещах. Не замечала раньше твою инфантильность.

      – Это не инфантильность, а здравомыслие. Пока что ничего плохого не случилось.

      – С ними тоже, наверняка, сначала ничего плохого не случилось, а потом как случилось, и их уже хоронят, – нехарактерно жёстко для себя сказала Виола.

      – Ну… – Виктор непонятно пожал плечами. – Я-то тут при чём?

      – А при том, что один из твоих одногруппников или знакомых в университете может стоять за всем этим. Тебя это не напрягает? – с досадой спросила Виола, отставив пульверизатор, и стала протирать влажной тряпочкой широкие листочки растений.

      – Напрягает, конечно. И этот разговор меня тоже напрягает.

      – Не понимаю твоего спокойствия. Мне бы так… Но, может, это у тебя по молодости, с возрастом пройдёт, надеюсь.

      – Мы закончили обсуждать убийц и моих знакомых? – с некоторой надеждой поинтересовался Виктор, принимая новое удобное положение на диване.

      – Считай, что да, – мрачновато откликнулась Виола. – Тебя всё равно сколько ни отчитывай, сколько ни предупреждай, ты всё отмахиваешься, совершенно не слушаешь меня.

      – У меня просто нет врагов в университете, я никогда никому ничего плохого не делал, кто стал бы меня убивать? Никому я не нужен, не беспокойся, – постарался приободрить он маму, заметив, как та откровенно расстроилась.

      – Да мало ли, – всхлипнула она, вытирая слезу в уголке глаза. – Одна останусь, как потом жить буду? Умру с горя…

      – Не нужно думать о плохом. И говорить о плохом тоже не надо. Всё будет хорошо, вот увидишь.

      Виктор уже устал уговаривать маму, да и самому взгрустнулось от того, что он сам портит ей настроение даже не столько спорами и возражениями,