Молот и крест. Крест и король. Король и император. Гарри Гаррисон

только раз. Эта мечет камни поменьше. Таких машин не делали с римских времен. Но я, смиренный раб Божий Эркенберт, прочел о ней у Вегеция и построил. Она называется «онагр» – по-вашему, это «дикий осел».

      Раб уложил в пращу десятифунтовый камень и дал знак Эркенберту.

      Архидиакон снова вручил Ивару шнур.

      – Стреляй, – сказал он.

      Ивар дернул за веревку. Большой брус метнулся вперед быстрее молнии, как огромная рука, выполнившая бросок.

      И стукнулся о тюфяк, притороченный к перекладине. Вся конструкция подпрыгнула. Праща раскрутилась намного шустрее, чем в самодельных камнеметах Шефа. Камень пересек двор Минстера по прямой, не выше и не ниже, чем нужно. Соломенная мишень разлетелась, и ее остатки медленно обвисли на ремнях. Рабы ликующе взревели.

      Ивар медленно повернулся к Эркенберту.

      – Не то, – сказал он. – Машины, что обрушили на мою армию смерть, швыряли высоко в небо! Вот так! – Он подбросил один камешек и запустил вторым в случайного воробья. – Ты построил неправильную машину.

      – Ты ошибаешься, – возразил Эркенберт. – Есть огромная машина для крепостей, а эта – для людей. Других у Вегеция не описано.

      – Значит, эти сволочи изобрели новую. Которой нет в твоей книге.

      Эркенберт, не убежденный этим доводом, пожал плечами. Мало ли что болтает пират! Он и читать-то не умеет, тем более по-латыни.

      – А как часто она стреляет? – Ивар свирепо посмотрел на рабов, которые вращали рычаги. – Сказано же тебе: я видел, как один камень летит, а следующий уж догоняет! Эта твоя штуковина слишком медленная.

      – Но лупит так сильно, что не выстоять никому.

      Ивар задумчиво уставился на пораженную мишень. Вдруг он резко повернулся и гаркнул что-то по-норвежски. Хамаль и горстка присных бросились вперед, оттолкнули рабов и развернули громоздкую, готовую к бою машину.

      – Нет! – возопил Эркенберт, рванувшись к ним.

      Рука Ивара обхватила его за шею, мускулистая ладонь зажала рот.

      Подручные Ивара повернули машину еще на фут и оттащили чуть назад, как повелел предводитель. Ивар, без всяких усилий державший на весу обмякшего архидиакона, свободной рукой дернул за шнур в третий раз.

      Огромные врата Минстера, сделанные из дубовых балок, которые были сколочены в два ряда и скреплены железными обручами, разлетелись в щепки. Обломки, медленно выписав в воздухе дуги, усеяли двор. Изнутри понеслись стенания; монахи выбежали и сразу отпрянули, вопя от ужаса.

      Они завороженно уставились на огромную дыру, пробитую камнем.

      – Видишь? – сказал Эркенберт. – Это настоящая камнеметная машина. Бьет сильно. Не устоять никому.

      Ивар повернул голову и презрительно взглянул на тщедушного монаха:

      – Это не настоящая камнеметная машина. В мире, о котором ты знать не знаешь, есть и другая. Но твоя и впрямь сильна. Сделаешь мне много таких.

* * *

      Далеко за узким проливом и землями франков, за тысячу миль в стране римлян, за величественными вратами собора, превосходившего