Приношение Луне. Георгий Григорьянц

как я вижу, страдаете шпиономанией… Зарубежные спецслужбы крутятся вокруг нас давно. А что выяснили? Ничего.

      Федор сдержанно пошутил:

      – Надеюсь, что крайнего уровня психического расстройства я еще не достиг. Но обещать быструю разгадку внеземной загадки поостерегся бы.

      – Знаете, – Екатерина холодно смотрела на парня, – смелым исследователям всегда выделяют щедрое финансирование…

      – Финансовые вливания не всегда ведут к исполнению взаимных обязательств сторон…

      – Намекаете, что я всего лишь сотрясаю воздух… Посмотрим… Займитесь лучше Луной… Кстати, в нашем институте о вас ходит байка, что хозяин тайги, медведь, чуть не отобрал у вас «Дар»…

      – Нет, такого не припомню. Мы с мишкой поладили и договорились не мешать друг другу в космических исследованиях.

      – Что ж, – съязвила Екатерина, – если получите государственную премию, разделите ее с медведем…

      Вдруг неприятный зуммер резанул слух. В ангаре замигал свет. Все насторожились и, заподозрив неладное, удивленно завертели головами. Яркая вспышка внезапно озарила помещение, ослепив сотрудников неземным сиянием, и потухла. Лаборатория погрузилась во тьму. Включилось табло оповещения об аварии, заработало красное аварийное освещение, приборы перестали функционировать, экраны мониторов погасли… Ахнувшие специалисты изумленно уставились на коллегу в синем халате Юру Чумакова, стоящего как вкопанный у золотой сферы, касаясь ее металлическим щупом прибора для измерения напряженности магнитного поля. Бедолагу прошивали голубые молнии, вырывавшиеся из шара, которые с сухим треском кустились вокруг человека, как корни дерева. Застывший в шоке, Юра не имел никакой возможности отдернуть прибор со щупом: лаборанта сдавил непроизвольный мышечный спазм.

      Участники исследований окаменели, не понимая, что происходит и что делать. Лишь Колесов, быстро оценив обстановку, сорвался с места и рванул сломя голову к парню, схватив его за полу синего халата и резко дернув на себя. Юра отлетел от шара и грохнулся на пол. Парень лежал неподвижно, мертвенно-бледный, признаков жизни не подавал. Одежда на нем кое-где воспламенилась, ботинки частично обуглились и дымили. Голубые молнии и треск прекратились, но тревожный зуммер продолжал неприятно гудеть, а красные лампы мигали.

      Федор, сбив своим пиджаком огонь с лаборанта, накрыл бедолагу, прекратив доступ кислорода к тлеющим местам одежды.

      – Вызовите врачей! – закричал Колесов. – Кто-нибудь, помогите мне! – Он уже проверял пульс: – Пульс есть, но слабый!

      Поспешно подошла Екатерина и приложила ко рту Юрия косметическое зеркальце. Оно запотело.

      – Он дышит!.. – вырвалось у нее. – Но дыхание поверхностное…

      Федор, взглянув на встревоженное, но сосредоточенное лицо Дроздовой, осознал, насколько глубоко она понимает неординарную ситуацию и точно знает, что нужно делать. Оказавшись в критический момент рядом с пострадавшим, Екатерина немедленно начала реанимационные мероприятия: требовала от столпившихся