Фильтр. Ярослав Манторов

не хотелось посмотреть на них? Понять, почему им так нравится быть печальными?

      – Иногда хотелось. Хотелось посмотреть в глаза обездоленного жителя Пустоши, взять его за руку и привести его измученную душу к свету. Но потом я понял. Понял, что боюсь боли. А в нём столько боли, что она уже никогда не оставит его. Лучше смотреть на всё это с высоты мудрости нашего народа, сделавшего надписи на великих скрижалях. Они никогда не станут нами, а мы никогда не станем Фильтрами, что думают только о скорби. Мы должны созидать великий сад. Ведь сила нашей мысли – залог нашего великого счастья!

      – Ты прав… Наверное, прав.

      Мы пошли к озеру, чтобы окунуть туда ноги. Можно часами смотреть, как вода еле колышется под порывами ветра. В ней как будто растворялся весь мир. Как будто всё вокруг размывала и поглощала красота. Мы растворялись в красоте, и наш мир плыл под ногами. Я крепко сжимал её руку. Нас уносило потоком куда-то в неизведанные миры. Я чувствовал биение её сердца. Я слышал её дыхание. Я чувствовал. Чувствовал, что Фео моя.

      Теперь я не сомневался в этом. Теперь я понял. Она всегда была частью меня. Но потом я её потерял. А теперь снова нашёл Феотулу. И я безумно от этого счастлив. Это словно священный момент возврата всего. Словно то притяжение, что притягивает всё ко всему. Я чувствую в ней всё. Всё – это мы. Всё – есть абсолютная непроницаемая искра. Всё – есть вечное горение. Но как же трудно это понять. И как легко почувствовать. Я прикасаюсь к ней, и гравитации нет. Я прикасаюсь к ней – и всё расплывается, словно бы озеро. Я проваливаюсь в красоту.