Как нельзя лучше? Отечество ушедшего века в уколовращениях жизни. Ю. П. Попов

его было продолжительным. Если б ей было видно его лицо, она заметила бы его растерянность и то, как он порывается что-нибудь сказать и не может ни на что решиться.

      – Так ведь… Так ведь надо к врачу сходить.

      – Уже сходила. Подумала, что я, наверно, надорвалась. А оказалось совсем-совсем другое.

      – А врач что?

      – Я же уже сказала.

      – У-у, – мычит он, приходя постепенно в себя и озадаченно вникая в свое потрясающе новое положение. – Прямо всерьез, что ли? Вот это да! – Пальцы свободной руки поскребли макушку, демонстрируя серьезную умственную работу. – А чо такое беременная, а? – окончательно возвратился он на игривый тон и привлек подругу чуть плотнее. – Болезнь такая, что ли, простуда?

      – Ну да, вроде как хворь такая.

      – Надеюсь, не заразная?

      – Еще как заразная. Оттого и получилось.

      Его настрой не спешил переходить к ней, и все же состояние тревоги начало подтаивать, хотя скорее незаметно для нее.

      – Это с кем же вы, мадмуазелька, так неосторожно пообщались? Позвольте спросить.

      В ответ ее миниатюрная ладошка на его груди отчетливо, хотя одними только пальцами, изобразила похлопывание.

      – Я-а!? – деланно вскидывается ее приятель, не отделяя, однако, ни одной ее прильнувшей к нему клеточки. – Я такими хворями сроду не страдал. – Его вздернутый указательный палец заколебался у него и у нее перед глазами, изображая самый решительный и непреклонный протест. – Не демонстрировали бы вы лишний раз свое хваленое женское лукавство. Давайте-ка выкладывайте все начистоту.

      – Начистоту и есть.

      – Ведете вы себя неосторожно в свежую погоду, скажу я вам, мадмуазелька. Бывает же – ветром надует. Вот недавно как раз вон какой бурный циклон пронесся, ураганом звали.

      – Мой циклон зовется иначе.

      – Ну как бы ни звался, а только учила тебя мама быть осторожной в ненастье, и все без толку. В непогоду подол у тебя неосторожно приподнимается, вот и результат.

      – Он не сам приподнимается. – И ее ладошка на его груди снова показала, к кому адресованы ее слова.

      – Ну уж так уж и я. Помилосердствуйте, мадмуазелька. Ну, если и было, то ведь всего-то раз, два, три… – растопыренные пальцы снова замаячили перед их глазами. – Пальцев на руке не хватит.

      – На это хватило.

      – У-у. Ну, стало быть, это только потому, что ты у нас такая шустренькая. Придется поговорить с тобой по-серьезному.

      Он с напускной важностью прикрякнул, кашлянул в кулак и начал:

      – Позвольте спросить вас, барышня, вы как привыкли детей на свет производить: в замужестве или так?

      – Да вы знаете, молодой человек, такой привычки у меня как-то не сложилось.

      – Как так? Уж не хотите ли вы сказать, что у вас совсем нет практики?

      Ему было даже и невдомек, что упоминание о замужестве ввергло подругу в волнение, от которого у той замедлилось дыхание и наметилось ощущение победительницы.

      – Именно это и хочу сказать.

      – Вот