Клён и братья Гнева. Евгения Райнеш

мне.

      Приподняла голову Тео, и Ранко схватил его за плечи. Я прикинула, сможем ли мы вдвоем дотащить старшего брата до дивана. Кажется, сможем.

      – Юса, дуй за малышами в столовую. Во-первых, задержи их там, а главное… В среднем шкафе на правой стене, голубая бутыль…

      – Да знаю я, – цыкнул мальчишка и бросился из комнаты. Конечно, он знал. Но, растерявшись, вполне мог забыть.

      Мы с Ранко поволокли Тео к дивану. С трудом приподняли его и перекинули на мягкую потертость когда-то роскошной обивки. После стремительного жара тело Тео окутало ледяным дыханием. Он был такой звонкий от холода, что, казалось, упади сейчас – разлетится на тысячу хрустальных осколков.

      У меня в арсенале не так много средств, чтобы помочь ему. Только отец мог научить его изначально пользоваться приступами Гнева с наименьшими потерями, а мама – сгладить последствия. Но наших родителей уже нет на этом свете, и всему, что необходимо для выживания, мы учились сами. Удивительно, как все остались целы и невредимы после этих безумных экспериментов!

      Я пыталась согреть дыханием руки Тео. Ранко притащил большое пуховое одеяло и уже кутал брату ноги, а в локоть мне уперлось что-то гладкое и стеклянное. Юса пытался привлечь мое внимание, толкая бутыль с лидонией под руку.

      – Два глотка, – сказала я, не выпуская ладоней Тео. – Ложку нашли? Разожми ему зубы и вливай.

      – Я буду, я! – раздалось рядом, и я чертыхнулась:

      – Какого такого, Юса, ты не задержал малышей в столовой?

      – Но это мы нашли ложку, – заверещал Юль, и Рос, взяв на полтона выше, подтвердил:

      – Нашли! Мы! Ложку!

      – Молодцы, – произнесла я, с одной стороны, внимательно наблюдая, как по подбородку Тео стекают капли драгоценного отвара, не попавшие по назначению. А с другой, тянула его руки, не отпуская в совершенное беспамятство. Зубы Тео, стуча о ложку, которую Ранко пихал ему рот, издавали жуткий скрежещущий звук. – Без вас мы бы все тут пропали. А теперь поищите подушку. В дальней спальне!

      Это я крикнула уже вслед убегающему топоту.

      – Ле, – испуганно прошептал Юса. Его нежные длинные ресницы трепетали, отбрасывая тень на щеки. – Ты же сама… Зачем ты взяла билет с попутчиком?

      Значит, почему я ушла, их пока не волновало. Они забыли об этом в суматохе. Но только пока.

      – На соло-купе у меня не хватило денег, – бросила я через плечо. Это было правдой.

      Ледяная ладонь в моих руках стремительно теплела. Пальцы шевельнулись, и нездоровая прозрачная бледность сходила с лица Тео. Он дышал уже гораздо спокойнее, голубое свечение плазмы из носа тускнело на глазах, сворачивало сияние. Поток, прерванный гневом Шиори, восстанавливался, все органы возвращались к своей привычной работе.

      – Ты сама… – повторил Юса, раздираемый двумя истинами. Он хотел бы остаться и на моей стороне, и на стороне Тео. Больше всех в наших ужасных ссорах, становящихся все безнадежнее и глубже, страдал он. Самый ранимый. Между нами разверзалась бездна, которая с каждым днем становилась