Прозрачный дом. Мирослава Чайка

смывать с себя этот гоголь-моголь, – на ходу прокричала молоденькая учительница и направилась к двери, за которой притаился Сергей.

      Лев Борисович вернулся домой за авоськой и рассказал жене о происшествии с Полиной-Солнышко. Нина Ивановна сделалась недовольной. И не потому, что муж пожертвовал для Полины импортным пакетом с изображением ее любимого киноактера, позволив собрать в него разбитые яйца, а потому что вся эта история приключилась именно с женщиной, и причем молоденькой. Муж Нины Ивановны обладал морем достоинств и всего двумя пороками – любовью к спиртному и женскому обществу.

      Когда Лев Борисович еще был юн и носил имя Левушка, то считался душой компании. Этакий балагур, весельчак, на зависть всем подругам, и, заполучив его в мужья, Нина Ивановна была несказанно рада и довольна собой. Но жить с таким мужчиной оказалось намного сложнее, чем встречаться. Теперь его дружелюбная открытость и любовь к обществу женщин уже не казались такими забавными. Лев Борисович, привыкший к разгульному образу жизни, много пил, а напившись, увивался за всеми юбками, которые попадались на его пути.

      Мать Нины, прожившая всю жизнь в деревне и предпочитавшая учению марксизма-ленинизма всякого рода старинные обряды, видя, как страдает дочь, предложила сходить к знахарке, но Нина Ивановна считала себя человеком науки и опуститься до наговоров и колдовства не могла. Она связалась со своей одногруппницей по химическому факультету, которая работала на фармакологическом предприятии, и они вместе разработали средство, вызывающее непереносимость алкоголя. Так Лев Борисович превратился из мужа в подопытного. Каждое утро дрожащими руками Колба украдкой подсыпала мужу в еду крохотные кристаллики. Несколько раз подруги меняли формулу, и вот, кажется, достигли успеха. Но если к алкоголю Лев Борисович охладел, то к женщинам едва ли. Поэтому химичка решила действовать превентивно – она пресекала все попытки общения наедине Льва Борисовича с молоденькими учительницами.

      Сергей вернулся домой грязным и раздосадованным, и с удивлением обнаружил, что мать уже хлопотала на кухне.

      Несмотря на пугающее послание на доске в кабинете 26, слухи про проклятую квартиру и странный разговор с соседкой Полиной-Солнышко, Ольга не покинула ни учительский дом, ни саму школу-интернат. Она не считала себя смелой, вот ее покойный муж – да, тот никогда ничего не боялся. Казалось, жизнь для него была большим приключением. Ольга была человеком иного склада, она даже в юности старалась не ввязываться в какие-то сомнительные истории. Но просто так сбежать поджав хвост из-за глупого предупреждения на доске в классе труда ей мешала не смелость, а гордость. Гордости у Ольги Васильевны было в избытке, за это качество ее часто журили в детстве, однако оно оказалось прекрасным спутником в противостоянии с невидимым соперником, в которое пионервожатая оказалась невольно втянутой. Ее, конечно, тревожил страх снова быть где-нибудь запертой или, того хуже, покалеченной, но она старалась всячески гнать эти мысли.

      Чтобы