.

ведущих вверх. Артур поднялся по ним, ступая по мягкому ковру, не испорченному меловой пылью и не иссушенному прямыми солнечными лучами. Через приоткрытые портьеры бил яркий свет. Отбросив их, Артур оказался в милой-милой, уютной-уютной, наполненной солнечным светом комнате со стрельчатыми сводами потолка, уходящими ввысь. Всё здесь было в порядке, аккуратно, не разбросано: диванчик, столик с золочёными ножками, кресла, зеркала… Два окна, за которыми виднелось небо и далёкие меловые горы. Да это же тот самый четвёртый этаж башни, который не видно с равнинной стороны замка, казавшегося трёхэтажным!

      Бросилось в глаза, что на окнах нет штор, а всё вокруг – золотое. И стены, и стоящая по центру этой небольшой комнаты золотая оттоманка с гладким выгнутым изголовьем. Лучи солнца били в окна, отражались от золотой поверхности. Панели на стенах тоже были золотыми, они возвращали отсветы сияния – и эта золотая круговерть завораживала. Казалось, что всё помещение призывает: живи! Радуйся! Наслаждайся золотым счастьем существования!

      От такого неожиданного эффекта Артур зажмурился. Когда открыл глаза, перевёл их на золотую звезду, которая стягивала своды потолка.

      – А это я, – сказала тут Аурика.

      И зависла над оттоманкой.

      На которой, накрыв лицо фотографией в золочёной рамке, навзничь лежала девочка в пышном платье с узким корсажем, раскиданными по оттоманке волосами, завитыми в букли. Одна нога её в высоком шнурованном ботинке свесилась на пол.

      И было понятно, что эта девочка давным-давно мертва.

      Глава 4. Из жизни привидений

      – Аурика! – крикнул Артур, и сердце его заколотилось в горле, мешая дышать.

      Привидение привидением – то есть оно, то нету, а вот настоящая девочка, вот это же самое платье, ботиночки. И волосы те же. А чем это она таким накрылась?

      Артур схватил золочёную раму за край, сдёрнул – на него уставился туго обтянутый бледной кожей череп с чёрными провалами глазниц. В одну из них упала легкомысленная кудряшка… Артур отшатнулся. Прикрылся фотографией, как щитом, – как будто это могло оградить его от ужаса смерти.

      С фотографии на него смотрели трое – юные женщина с мужчиной, весёлые, красивые, а между ними девочка. Эта же самая, Аурика, чуть помладше, чем сейчас. Чем тогда. Тогда, когда…

      – Положи, – услышал Артур. – Накрой, пусть будет как было. Страшно.

      Он осторожно положил рамку на мёртвое лицо. Как было уже не получилось – кисти рук, которые держали фотографию, оказались уже под ней. Артур хотел поменять, чтобы сделать правильно, схватился за сухую кость, вскрикнул…

      – Не надо, не надо, пойдём отсюда… – прозвучал голос Аурики.

      Не глядя под ноги, Артур поспешил покинуть эту ужасно-прекрасную комнату.