Юрьевская прорубь. Юрий Вронский

надоело смотреть на неподвижный поплавок, и от скуки он озирался по сторонам.

      Отсюда был виден весь Юрьев. За прибрежным лугом, на котором паслась скотина горожан, тянулась светло-серая городская стена с толстыми башнями. В каждой из башен зияли ворота. Из-за стены выглядывали черепичные крыши и церковные шпили, а за ними возвышались два зелёных холма. На одном стоял епископов замок, на другом – Домский собор.

      У подножия городской стены виднелись кузницы, литейные и гончарные мастерские. Там же, возле Русских ворот, была кузница Николкиного отца. В самом городе не разрешалось заниматься никакими ремёслами, связанными с огнём, из-за опасности пожаров.

      Николка увидел бегущего со стороны Русских ворот мальчишку. Он узнал Мартина и повеселел. С первого дня их знакомства он почувствовал к этому «бедному богачу» дружеское расположение, смешанное с жалостью, и стал относиться к нему как старший к младшему, хотя они были ровесники. Николка смотал удочку и быстро поплыл к своему берегу.

      Покатавшись на лодке, мальчики стали купаться. Они грелись на солнце, били слепней, вскакивали и носились друг за другом, кидаясь травой и землёй. Потом, грязные, снова прыгали в воду.

      А всё вокруг пребывало в оцепенении. Воздух был горяч и недвижен. По белёсому знойному небу не плыло ни облачка. Коровы и те перестали бродить по лугу и улеглись в тени ольшаника или ракиты.

      Тут и там, поодиночке и скопом, замерли овцы, и казалось, будто луг усеян множеством валунов.

      Мало-помалу угомонились и мальчики. На них тоже напала лень, и они развалились на траве.

      За рекой над полем звенела, то поднимаясь, то опускаясь, бесконечная песня невидимого жаворонка.

      Вверх по реке на вёслах прошла стройная ладья. Безжизненно висевший парус колыхался в лад весельным взмахам.

      Николка долго глядел вслед уплывающей ладье.

      – В дальные страны охота! – сказал он наконец.

      – В какие? – спросил Мартин.

      – В заморские: в Индию, в Эфиопию, в Тапробану [5], в Сину… А больше всего хочется в Индию. Вот где чудеса-то!

      – Чудеса? – лениво переспросил Мартин.

      – Ага. Народу там видимо-невидимо! И никто из тамошних земцев на нас не похож. Вовсе не такие, как мы.

      – А какие же?

      – Разные. В одном краю рогатые, в другом – трёхногие, а иные девяти сажен [6] росту, зовутся великаны. Есть четырёхрукие, есть шестирукие…

      – Господи! И они тоже люди?

      – А кто ж? Да это ещё что! Там в одной земле такой народ живёт: верх кошачий, а низ человечий. А есть земля, где у людей и рты и глаза – на груди! Есть с птичьими головами, с собачьими, а у иных ноги с копытами.

      – Неужто правда?

      – Истинная правда! Вот те крест! – И Николка перекрестился. – А какие там звери! Первым делом, конечно, слон. Ростом он будет – если сложить наших сто быков, а то и поболе. Только сам-то похож не на быка, а на свинью. А нос у него длинный-предлинный! Он этим носом своим, как рукою, хватает всё, что ему надо. Захочет – и в мешок и в корзину залезет!.. –

5

Тапробана – древнее название острова Цейлон, встречающееся ещё у античных географов и историков.

6

Сажень – старая русская мера длины, равная 2,134 м.