Зачем. Ирина Сергеевна Молчанова

мужчина, подвергший самого себя испытанию алкоголем, протянул новообретенному другу визитку с юридическим адресом своей фирмы, по которому, собственно, и проживал.

      – У меня такая же фигня, – Андрей понимал одиноких людей, причем всех вместе взятых. И каждого в отдельности тоже мог понять. Все чаще он подумывал об открытии общества для одиноких, чтобы либо бороться с этой напастью, либо научиться смиряться.

      – Все мы здесь заражены чем-то. Кто-то любовью до безумия, кто-то одиночеством до боли в сердце, – Никанор не переставал сопоставлять жизненные сценарии родителей и себя. Его во многом проигрывал.

      – Любовь тоже по сердцу бьет.

      – Она убила моих родителей.

      – Погибли? – Андрей отвлекся от дороги, чтобы сочувственно посмотреть на своего пассажира.

      – Не выдержали силы чувств. Всю жизнь оно над ними довлело, – Никанор будто осуждал любовь, полагая, что та заслуживает на подобное восприятие.

      – Тогда не жалей об одиночестве.

      – Жалею.

      – Просто сам не знаешь, чего хочешь.

      – Не просто это. Очень тяжело, когда не знаешь, чего хочешь или что нужно хотеть.

      – Мало, кто знает. Просто хотим то, что доступно или напротив, то, что дано не нам.

      – В этом вся трудность.

      – Поэтому и не просто, – Андрей усмехнулся, ведь ему самому было знакомо то, о чем говорил.

      – А вот мой дом, друг, – Никанор немного оживился при виде знакомого здания, но тотчас сник.

      – Хороший район и дом красивый.

      – А мне все это безразлично.

      – Ты просто пьян.

      – Наверное.

      Глава 26

      Зима не нравилась, но не так, как поздняя осень. Впрочем, ни один из периодов года не мог претендовать на благополучный. А все потому, что в любое время года случалось то, отчего жизнь утрачивала краски. Не сразу, а по маленькому кусочку. И эти обесцвеченные фрагменты со временем превращались в нескончаемую позднюю осень. А ту сменяла леденящая зима. Вот так и проходила жизнь. И никогда она не становилась лучше с годами. Только хуже. Возможно, так случилось с ней. Скорее всего, и с кем-то ещё. И ей не верилось, что не со всеми.

      От всего этого в голове возникал только один короткий вопрос: «Зачем?». Когда-то Николь хотела отыскать на него ответ. И всякий раз приходила к мнению, что не в силах обосновать жестокость мира. А может, он и должен быть таким – жестоким, холодным, бесцветным, чтобы человеку ввиду его смертности не хотелось жалеть о том, что жизнь не вечна.

      А где-то в глубине брезжилась не то, чтобы надежда, а робкая просьба о том, что жизнь по умолчанию должна обладать чем-то настолько стоящим, что и смерть будет оправдана. Николь ещё располагала достаточным количеством лет, чтобы убедиться в правоте своего предположения. А для этого требовался ещё один человек. В одиночку некоторые вещи не осуществить.

      Смирившись с пронизывающим холодом, женщина в черном пальто все также размеренно побрела по улице. К дому, где её ждал укромный уголок, согревавший круче любых обогревателей, пледов и прочих ухищрений борьбы с холодом.

      Глава 27

      – Сегодня