Пещера Восходящего Солнца. Елена Су

из чуть приукрашенной реальности. Причем приукрашенной по приказу его непосредственного руководителя, являющегося племянником госпожи Сониной. Но даже это не тянуло на встречу такого высокого уровня. Корректировались абсолютно все отчеты, но адекватно, чтобы это не имело глобального влияния на картину в целом. Так сказать, тюнинг при фирменном заводском фарше.

      – Я хотел бы узнать, в чем именно состоит ошибка? – аккуратно поинтересовался Антон. – Что не так?

      И на него обрушился ушат грязи. Госпожа Сонина не стеснялась в выражениях. Он стоял и смотрел на женщину под пятьдесят, с продуманным макияжем, в деловом костюме с глубоким неделовым декольте и перекошенным от злости лицом. Антон, оглушенный, не понимал, за что его так жестко опускают. Весь этот крик, мат молодящейся дамы, вальяжно развалившиеся в креслах мужчины, отчет в руках и запах офисного ковролина – все это смешалось и существовало при этом как-то по отдельности. Антон как будто видел себя со стороны. Доказывать что-либо было бесполезно, даже открывать рот – бесполезно, все равно что свидетельствовать против себя в суде.

      Когда кошмар закончился, он вернулся на свое рабочее место, мешком рухнув в кресло. Через несколько минут секретарша поманила его пальчиком в кабинет босса.

      Разговор был коротким:

      – Вот приказ о твоем переводе в офис на Ясеневской, 17. Твой оклад остается, правда, проценты получать не от чего. Подчиняешься по-прежнему мне.

      – Ясеневская, 17? Это разве не склад?

      – Совершенно верно. Задание получишь от меня по электронной почте.

      Вот так Антон оказался на складе. Среди коробок с конфетами стоял его рабочий стол, а рядом, пошатываясь, таскались пьяные грузчики. Начальник склада косо смотрел на засланного казачка из офиса и здоровался через раз. Задание от своего босса Антон так и не получил. Приходили лишь мелкие поручения от его зама. Ситуация подвесила Антона между небом и землей. Его не уволили, но при этом лишили всего. Деньги платили, но ощутимо меньше, хотя, учитывая ситуацию в стране, эту сумму вовсе нельзя было назвать прожиточным минимумом, да и накопления имелись. Но больше всего Антона выбивало из колеи другое. Голова разрывалась от предположений, почему все так произошло? Какая настоящая причина? Версию Сониной об отчете он отмел сразу: слишком хорошо был знаком с внутренним устройством компании. Но что тогда? Все варианты разрушались, не выдерживая маломальского анализа. Получается, его наказали? Ведь если бы инцидент с отчетом был серьезным проступком, равноценным реакции Сониной, то его бы уволили в одну секунду и все. А тут – ссылка. Значит хотят, чтобы он что-то понял. Но что? Вопросы сыпались, мозговая жвачка обессиливала, доводя до исступления.

      Поначалу Антон очень жалел, что потерял место, корил себя за всякие мелочи. Думал, что надо было вообще рта не раскрывать в ее кабинете или потом прийти