Пещера Восходящего Солнца. Елена Су

болезнь, как она сама называла состояние воздыхателей, впадающих в гипнотический транс кроликов перед удавом, являлась кратковременной ценностью.

      Кнопа почти не принимала участия в разговоре. Отвечала только в том случае, если обращались лично к ней. Делала она это свысока, кратко, без улыбки. Глядя со стороны, могло показаться, что ни с кем она тут не знакома и все происходящее ее чуть ли не оскорбляет и что она выше всего этого. Кнопа с царственным видом смотрела в окно, иногда отрывалась, бросая секундный взгляд на компанию в целом, если раздавался общий смех или чей-то особенно громкий возглас. Случайно ее взгляд скользнул по молодому человеку с красной банданой, повязанной на шее, стоявшему чуть поодаль. Он не участвовал активно в беседе, но, очевидно, слушал, поскольку улыбался и кивал в нужных местах. Он смотрел на Кнопу прислонившись к стене, скрестив на груди руки и наклонив голову. На губах – еле заметная улыбка. Взгляд слегка удивленный, заинтересованный, так наблюдают за игрой детей или животных. Кнопа сразу же отвернулась. Ее как будто током ударило, в животе разлился холодок. Не ожидала она такого откровенного взгляда. Правда, внешне это никак не отразилось. Выждав пару мгновений, внутренне собравшись, она сделала «контрольный» беглый взгляд. Да, ей не показалось, парень наблюдал за ней. Серые глаза, прямой аристократический нос, пронзительный взгляд, – такой типаж нравился Кнопке.

      Цаца, насладившись вниманием, уже стала замечать окружающую действительность. Она поймала эту встречу взглядов и, хитро улыбнувшись, обратилась к Кнопе:

      – Кнопа, мне не верят, – кокетливо-возмущенно хлопала ресницами Цаца, – подтверди, что мы никогда не берем с собой палатки, – ее губки капризно надулись.

      – Да… Не берем… – задумчиво протянула Кнопа и снова отвернулась к окну.

      Гул голосов утопил довольную Цацу в расспросах. На эту реакцию она и рассчитывала. И терпеливо, но с явным удовольствием стала объяснять, почему они спят под открытым небом в любое время года. Аргументы: отвратительный запах в палатке и лишние два-три килограмма веса никого не убедили. И тогда она вытащила свой главный козырь:

      – Мы погружаемся в природу. И хотим все двадцать четыре часа в сутки ее чувствовать, слышать, видеть закат и рассвет. От непогоды нас может спасти тент, а иногда мы останавливаемся в гротах37. Пенки укладываем с нахлестом, обкладываем их рюкзаками, – под голову, под ноги, по бокам, – и укладываемся как иваси. Тепло, уютно и на свежем воздухе – непередаваемые ощущения! Кто однажды пробует – потом ни за что в палатку не пойдет спать. Хотя иногда берут ее с собой, на всякий случай, но так и не ставят ни разу.

      – А не боитесь, что вас украдут? – парень с красной банданой на шее протиснулся поближе. Вопрос был адресован Цаце, при этом он неотрывно смотрел на Кнопу.

      Та почувствовала его приближение и взглянула – подбородок

37

Грот – неглубокая пещера со сводчатым потолком и широким входом, либо расширение пещеры после узкого прохода.