Палач и Шут. ШаМаШ БраМиН

высоко, что, по словам охранников, туда даже комары не долетали. Единственное окно выходило на большой двор, где и днем и ночью суетились удворники, солдаты, крестьяне и прочий люд. Попасть к узнику можно по единственной лестнице, пройдя мимо караульни. Кордегардия же находилась прямо под комнатой плененного князя. План был прост: дождаться, когда на часы заступят подкупленные стражники. Оглушить их. Подняться по лестнице. Запереть остальных в караульне. Двинуться выше, к князю и завершить замысел. По словам подкупленных сообщников, Владу оружия не дозволялось. Разве что короткий нож, которым он ел. После убийства ассасины рассчитывали вернутся вниз. Тем же путем, по боковой стене попасть во внутренний двор, сесть на быстрых коней и умчатся прочь, пока не спохватились остальные. Как и в любом другом замке ворота на ночь закрывались, а мост поднимался. Поэтому решили исполнить задуманное днем.

      Оставив мальчишку стеречь запряженных лошадей у внутренней стены, наемники отправились в боковую башню. Что там происходило оруженосец не знал, но только вскоре гул внутреннего двора перебили истошные крики. Мальчишка подумал, что его товарищей предали и те сражаются со стражниками. Не раздумывая ни минуты, храбрец кинулся на помощь. Пока добирался до башни крики прекратились. Со стены он четко разглядел людей во внутреннем дворе. Никто и не думал помогать. Ужас и страх застыл на их лицах. Как потом выяснилось, жители Вышеградского замка с первого дня боялись соседства с пленным князем. Уж очень нехорошие слухи о нем доносились из сопредельного княжества.

      Шагнув в башню, мальчишка оказался в полумраке. И это несмотря на то, что снаружи светило большое солнце ранней весны. Храбрец крепче сжал черенок короткого меча. Сверху доносились звуки схватки. Звон металла, крики, проклятия, стоны.

      – Я здесь, друзья, – крикнул малец и устремился к винтовой лестнице.

      Но не успел он переступить и двух ступеней, как мимо пролетел и звонко стукнулся об каменный пол чей-то меч. Мальчишка присмотрелся. Эфес продолжала сжимать окровавленная кисть. Заблудившийся луч света неуклюже отразился от изумруда на перстне. По этому дорогому украшению паренек и понял, что отрубленная рука принадлежит старшему их отряда, Маттиа.

      «Где же латная перчатка?» – мысль подтолкнула юнца наверх. Из караульни доносились крики и ругань запертых охранников.

      – Не слушайте его! Заткните уши! Не слушайте!

      Мальчишка не понял, о чем они кричали. Да и времени думать не было. На ступенях, прижимая к груди культю отрубленной руки, на коленях стоял Маттиа. Левой рукой из последних сил, защищаясь, удерживал щит. Барбют, как и другие части легких доспех валялись на лестнице. Его брат близнец, Маттео, равномерно наносил рубящие удары, от которых щит медленно, но, верно, превращался в щепки.

      – Остановись, Маттео! – охрипшим голосом взывал Маттиа. – Это я! Твой брат!

      Должно быть в отчаянной попытке доказать это, ассасин и снял шлем, показывая себя.

      – Стой! – крикнул