Ревизор: возвращение в СССР 2. Серж Винтеркей

самом углу. Пока мы дошли, из булочной вышел Лёха с бумажным кульком.

      – Здорово! – протянул нам руку Тимур. Мы поздоровались с парнями, и все вместе направились в сторону больницы.

      – Чего у тебя там? – спросил я Мужицкого, кивая на кулёк.

      – Да вафли Мишке взял, – ответил Лёха. – Не с пустыми же руками идти.

      – Правильно. Я тоже у своих пару домашних плюшек выпросил.

      Славка вдруг вытащил пачку «Примы» и неумело закурил. Видно было, что процесс у него совсем не отработан – чуть спичку не сломал об коробок.

      – Ты чего это вдруг? – опешил я, – уже много пожил, на тот свет спешишь?

      – С чего это вдруг! – обиделся друг, – у нас куча знакомых курит. Теперь хоть есть о чем поговорить!

      – О кашле и желтых зубах, что ли? – спросил я, – ты же классно бегаешь, лучше меня, а начнешь курить – пиши пропало!

      – Чего ты так дергаешься? – удивился Славка, – сам же недавно с папироской в зубах бегал, пытался Дианке понравиться!

      – Что-то не похоже, чтобы получилось! – весело заржал Тимур.

      Да уж, Пашкино прошлое как какой-то ребус – тайна за тайной. Не хотелось мне, чтобы Славка курил, но я уже понял, что подход с наездами не сработает. Больно у него характер независимый и обидчивый, только разве что поссоримся. Надо будет что-то другое придумать, чтобы на него повлиять – на что мне прожитые годы, если не сумею?

      Мы шли, болтая о завтрашнем походе, точнее, о том, что брать с собой. Настроение у нас было приподнятое, мы предвкушали приятное времяпровождение.

      В больнице я взял на себя роль старшего, велел всем на входе тщательно вытереть ноги и повел всю компанию сразу в хирургию.

      Дверь в нужную нам палату была приоткрыта. Я заглянул туда прежде, чем запустить нашу гопкомпанию. Мишка лежал, отвернувшись к стенке. Я сделал нашим знак рукой, чтобы оставались в коридоре, а сам прошёл в палату, подошёл к Мишке и осторожно тронул его за плечо. Мишка не спал и резко повернулся. Увидев меня, он сел.

      – Привет, – протянул я ему руку. – Что ты такой дёрганый? Случилось что?

      В палату заглянул Полянский. Увидев его, Мишка поднялся, и мы с ним вышли в коридор.

      – Пойдёмте отсюда, что стоять на проходе, – предложил Мишка.

      Мы оккупировали один из подоконников в холле. Парни разглядывали Мишку с нескрываемым интересом. Выглядел он уже чуть получше, синяк вокруг глаз и носа начал желтеть. Отёк губы спал, но шов, всё равно, смотрелся жутковато: замазанный зелёнкой с торчащими концами ниток.

      – Так что случилось? – переспросил я Мишку.

      – Участковый приходил.

      – Чего хотел? – спросил Полянский.

      – Он мне не докладывал, но, похоже, хочет дядьку обратно отправить.

      – Туда ему и дорога, – заявил Тимур.

      – Не всё так просто, – возразил Мишка. – Ты, Пашка, прав был, я с матерью говорил, – обратился он ко мне.

      – В этой жизни всё не просто, – пробормотал я, вытаскивая из сетки газетный свёрток с плюшками и протягивая ему. – Что в итоге?

      – Не знаю, – развёл руками Мишка.

      – Ты