Дева Луны. Андрей Жилкин

некоторым недоумением.

      – Что это с тобой сегодня? – спросил он. – Грибы Дедовы, что ли, подействовали? Обычно ты запоминал движения с первого раза. Ладно, показываю ещё раз.

      Александр Македонский снова медленно повторил все движения и кивком головы указал Хорну на манекена. Мол, давай работай. Хорн несколько минут усердно пытался освоить удар. Наконец, у него вроде стало что-то получаться, но Александр Македонский всё равно остался недоволен.

      – Продолжай отрабатывать. Вечером проверю, – сказал он и потянулся к автомату (видимо, собираясь уже уходить).

      – Мне нужно с тобой поговорить, – неожиданно обратился к нему Хорн.

      – Поговорить? – удивился Александр Македонский. – Ну что же, это можно. Пошли, что ли, чайку выпьем?

      У костровища на этот раз никого не оказалось. Дед, Белка и Кролик, наверное, уже ушли за грибами. Апостол, Углерод и Косой куда-то подевались. Остальные ещё вообще не выходили из Ночлежки. Хорн обрадовался, поскольку хотел поговорить с Александром Македонским с глазу на глаз.

      Александр Македонский достал две жестяные кружки и налил в них чаю. Протянув одну кружку Хорну, он уселся напротив него на бревно.

      – Ну? Выкладывай давай, что там у тебя, – произнёс он, отпивая чай.

      – Мне сегодня ночью какой-то странный сон приснился, – начал Хорн.

      – Тоже мне, событие, – пробурчал Александр Македонский. – Да мне почти каждую ночь сны снятся. И все странные.

      – Мне кажется, что этот сон что-то значит, – пояснил Хорн.

      – Ладно, не томи уж. Давай рассказывай, что за сон.

      Хорн начал рассказывать, стараясь не пропускать ни одной детали, поскольку не знал, какие из них важны, а какие нет. Александр Македонский сначала просто сидел с вальяжным видом, то и дело попивая чай из кружки. Но по мере рассказа Хорна он начал всё чаще зевать и лениво озираться по сторонам. Когда, наконец, Хорн закончил свой рассказ, он ещё раз демонстративно зевнул и с трудом попытался изобразить задумчивое лицо. Хотя было видно, что на самом деле никаких мыслей у него нет и в помине, поскольку в данный момент в нём происходит напряжённая борьба со сном.

      – Так что всё это значит? – спросил с надеждой Хорн.

      – А сам-то ты что думаешь? – ответил вопросом на вопрос Александр Македонский.

      – Не знаю, – неуверенно выговорил Хорн. – Но мне почему-то кажется, что это не просто сон. Всё утро он не выходит у меня из головы. И у меня есть странное чувство, что я должен что-то предпринять. Только вот что именно?

      Александр Македонский глотнул чаю из кружки и с сочувствием посмотрел на Хорна.

      – Да-а-а, – с деланной серьёзностью старательно протянул он, – сны – штука тонкая. Хоть я и не особо в них разбираюсь. Но, похоже, ты прав, – он выдержал многозначительную паузу, – тебе надо срочно что-нибудь предпринять, чтобы отвлечься от своих мыслей.

      – И что же я должен делать? – спросил Хорн, всё ещё не понимая, к чему клонит Александр Македонский.

      – Скоро