Тибетские закаты. В поисках тонкого сознания. Елена Кокурина

заулыбалась:

      – Очень хорошо! Это прекрасно! Вы нам очень помогли! Это очень ценная запись! Если бы только мы могли продолжить… Спросите, может ли геше прийти еще раз. В любое время, через два-три дня, через неделю – когда ему удобно.

      Шерап перевел, хотя практик и без того все отлично понял. Он коротко кивнул и сказал монаху несколько слов:

      – Геше-ла говорит, чтобы мы связались с монастырем, там сообщат, когда он придет снова.

      На этом геше Гьяцо поднялся и в сопровождении Кунги вышел на улицу.

      Мы с Юлей переглянулись: это означало, что повторный сеанс монахам-исследователям предстоит проводить самостоятельно после нашего отъезда и без нашей помощи.

      – Шерап, оформляй документы – это будет твой первый испытуемый.

      Монах сел за ноутбук и вбил шифр, под которым геше Гьяцо отныне должен был числиться в научных документах: «B2MMN07».

* * *

      Я все глубже погружалась в собственную своеобразную «медитацию», состоящую из хаотичных воспоминаний, отрывочных визуализаций, ускользающих ощущений. Отель в аэропорту Дели, всегдашний момент между прошлым и будущим, промежуточная остановка между параллельными мирами…

      Мелодичный звонок телефона нарушил эту закатную меланхолию. Сквозь треск пробился голос: «Это Шерап. У нас случай тукдама».

      Глава вторая

      Май – октябрь 2018,

      Москва – Дхарамсала – Рига – юг Индии

      Если бы всего пару лет назад Святославу Всеволодовичу Медведеву сказали, что он будет по нескольку месяцев в году проводить в Индии, он бы высмеял этого человека. Несмотря на любовь к путешествиям, Медведева никогда не привлекали сомнительные приключения в перенаселенных тропических странах, он ненавидел грязь и панически боялся змей. А в Индии змеи должны быть на каждом шагу: как-то он прочитал правила королевского гольф-клуба Бангалора, и там четко было написано: если мяч приземлился не меньше чем в двух метрах от змеи, это не является основанием для прекращения игры.

      Еще более невероятно, что подобный резкий жизненный вираж, грозивший изменить многие привычки Медведева, случился с ним в 70-летнем возрасте, когда уже можно было спокойно проводить все время на фамильной академической даче в Комарово, писать монографии и книги, выступать с лекциями, готовить аспирантов. В принципе, он понимал, почему так получилось – из-за потери института, его любимого детища, его творения. В течение почти 30 лет Святослав Медведев был директором Института мозга человека РАН в Санкт-Петербурге, который он сам создал в 1991 году. За это время он добился того, чтобы институт стал мировым центром по исследованию мозга и входил в число лучших в академии. Святослав с удовольствием вспоминал, как несколько лет назад они вместе с главным врачом и заведующей нейрохирургическим отделением поехали на крупную международную выставку медицинской техники. «Единственное, что мне там нужно было приобрести, так это чашку кофе. Все остальное мы уже закупили раньше», – много раз