Тибетские закаты. В поисках тонкого сознания. Елена Кокурина

торговый островок тибетской деревни – «третий кемп», потом снова поля, пока, наконец, перед нами не вырастает внушительное краснокирпичное здание научного центра монастыря Дрепунг Лоселинг. Это граница «тибетского буддийского Кембриджа», кампуса крупнейших монастырей-университетов.

      Каждый раз, проходя по этой дороге, я думаю о том, что всего 60 лет назад здесь были непроходимые джунгли, думаю о переселенцах из Тибета, мирянах и монахах, возделывавших эту землю. Монахи ночью продолжали обучение, чтобы ЗНАНИЕ не исчезло. После китайского вторжения в Тибет в 1959 году молодой Далай-лама XIV, а вслед за ним многие тысячи последователей вынуждены были покинуть родные места и проделать долгий и опасный путь через Гималаи в Индию. Первые их колонии создавались в горных областях севера с гораздо более благоприятными для тибетцев условиями жизни. Но беженцы все прибывали и прибывали, и спустя несколько лет Джавахарлал Неру выделил для них практически неосвоенные территории на юге, в штате Карнатака, которые до сих пор имеют особый административный статус, и для их посещения нужно специальное разрешение. Тибетцы, многие поколения которых жили на большой высоте, носители так называемого «высотного гена», предохраняющего от кислородного голодания в разряженном воздухе, оказались в зеркально противоположных труднопереносимых условиях: нулевая высота с высокой влажностью и жарой, неподходящим питанием, инфекциями. Далай-лама, в то время не очень искушенный в политике юноша, поначалу мечтал вернуть свою «страну снегов», но мудрый Неру посоветовал ему смириться с потерей территории. Главное, сказал он, – сохранить ЗНАНИЕ, которое в течение многих веков передавалось от учителей к ученикам. Если нельзя вернуть Тибет в буквальном смысле слова, то можно возродить и сохранить его ментально. Так, в Индии возникли дублеры основных тибетских монастырей, с теми же названиями, традициями, программой обучения.

      Моя ежедневная утренняя прогулка завершается на территории монастырей Дрепунг: по обеим сторонам дороги, друг напротив друга, вырастают их главные храмы – справа – Лоселинг, слева – Гоманг. Я останавливаюсь, долго смотрю, и постепенно в моем сознании их заслоняют грандиозные предшественники в Тибете: переселенцы восстановили свои горные монастыри здесь, на далекой индийской земле, и дух их так силен, что за остроугольными крышами в джунглях можно увидеть снежные хребты…

      Незаметно оказываюсь в самом сердце монастырского университетского городка, заворачиваю за угол, пересекаю небольшую площадь перед храмом Гоманга, и вот уже дверь с вывеской «Российский научный центр». Каждый раз замираю: неужели это вообще возможно? Здесь? Всего за два года?

      В лаборатории меня встречают обычные утренние звуки: Кунга, монах-исследователь, совершает свой ежедневный ритуал, ловко манипулируя термосами с горячим молоком, расставляя отмытые до блеска чашки, заполняя вазочки печеньем. К восьми часам утра придет испытуемый, и по тибетскому обычаю ему обязательно нужно предложить чай, заваренный на молоке,