Отцы и деды. Марина Владимировна Добрынина

на них! А трупы здесь есть. Я их чую. Очень старые и очень глубоко под землей. Пока еще откопаются.

      Да, о чем я говорю? Не колдану я. Почему? Вот не поверите! Николая мне жалко стало. Не надо быть особо умным или жителем этого мира, чтобы понять – если мы с принцессой натворим дел, Коля здесь больше работать не будет. Так что засунул я свою гордость куда подальше и строил из себя последнего придурка до победного конца.

      Иоханна

      – Хотите, – предлагает Лин, – Ханна возьмет у любого находящегося в зале и принесет мне какую-нибудь вещь. Какую вы скажете.

      – О! – тут же отзывается сутуловатый темноволосый мужчина за девятым столиком. – А пусть твоя живность достанет у меня из кармана и положит на стол мой паспорт.

      – Паспорт, – повторяет Лин, и глаза его округляются. Я понимаю, отчего. Что такое паспорт?!

      – А как он выглядит, этот ваш паспорт и в каком кармане лежит? – уточняет маг.

      – Паспорт, он и есть паспорт. В кожаной такой обложке. Во внутреннем кармане пиджака. Слева.

      Так, что такое пиджак, я уже знаю. Это такая куртка. Слева, ага…

      Я легкой походкой направляюсь к нужному столику, запрыгиваю на колени к этому человеку, аккуратно засовываю мордочку в карман и достаю оттуда искомый предмет. От пиджака неприятно пахнет потом. От предмета – тоже. Но я терплю. Держа паспорт в зубах, вспрыгиваю на стол и кладу, то, что нужно, перед мужчиной. Я молодец! А вот и нет, потому что мужчина брезгливо морщится и произносит:

      – Дура твоя кошка, она не паспорт, а документы на машину приволокла.

      – Простите! – произносит Лин, разводя в сторону руками и одновременно бросая в мою сторону гневный взгляд. – Она еще молодая. Не разобралась.

      Мужчина лезет в карман и достает оттуда абсолютно идентичный предыдущему предмет.

      – Вот! – заявляет он. – Паспорт, а то были права и ПТС. Брысь отсюда!

      Направляюсь к Лину. По пути раздумывая о том, как я могла различить паспорт и права, если не имею представления ни о том, ни о другом.

      Несколько напряженную ситуацию сглаживает симпатичная девушка за первым столиком. Звонким голосом она предлагает мне определить, в каком из стоящих перед ней бокалов находится мартини.

      – Она не может, – вздыхает Лин.

      – Почему? – тут же куксится девушка.

      – Несовершеннолетняя еще. Рано ей мартини пробовать.

      Хм, интересно, а что это? Попробую непременно!

      Люди, вроде бы, реагируют, но как-то вяленько. Затем Мерлин решает показать новый фокус. Поворачивается к залу спиной, руки на груди складывает и начинает отдавать мне команды. Мол пойди туда, сделай это. Я понимаю, это для того, чтобы показать, мол ни жестами, ни взглядом он мною не командует. Только слова. Но все равно отчего-то обидно.

      Люди в зале продолжают жевать. Я, утеряв всякое чувство собственного достоинства прыгаю через ногу мажонка, как какой-то зайчик, а они жуют. Я пью сок через соломинку. Жуют! Я по команде ползу по Лину снизу вверх и обратно. Лин, кстати, морщится, поскольку