Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон. Татьяна Анатольевна Нурова

что он требовал, он попытался ее убить. – А она подстраховалась и успела тоже ответить, и в общем оба они и умерли.

      Николай задумался,– ну и я что-то подобное слышал, но не верил.

      – Почему,– удивилась я.

      – Да как-то все складно все, сомневаюсь, что ведьма могла справиться с ним, и всегда думал, что ей помогли.

      –Этого я не знаю,– открестилась я,– я тогда еще ребенком была, и меня особо не посвящали в дела, да и потом тоже. – Я только медициной занималась, а затем долго в бегах была и как-то все, у меня не заладилось, до сих пор, вроде и не знаю никого, а все я не понятно кому нужна.

      – А ты и вправду целительница сильная, – поинтересовался Николай, как то нерешительно и даже робко.

      – Хочешь вылечить руку,– не стала я разводить дипломатию.

      – Хочу,– не стал отнекиваться Николай,– мне ее с трудом сохранили, но она не рабочая, а хочется жить полноценной жизнью. – А по поводу великой чистки, так знаешь там тоже не все однозначно,– добавил Николай,– понимаю, что не все виноваты были, но что тогда дети Ночи творили на Тамбовщине тебе лучше и не знать, твой Наставник тебе это тоже должен был рассказать.

      Ну да с этим я согласна, столько нового в моей жизни происходит, вроде одни и те же события, а все новой стороной ко мне поворачиваются, я уже и запуталась кто прав, кто виноват. Мне всегда было интересно заниматься целительством, а я все дальше и дальше от своего призвания, а тут такая возможность, позаниматься лечением охотников. Я уже давно приглядывалась к Николаю, но помощь предлагать у нас не принято, только сам человек должен прийти к целителю, почему так не знаю, но вбили в меня это крепко. Но я не стала ломаться, услышав просьбу Николая, соскучилась по работе, да и мне давно было самой интересно, смогу ли я помочь ему, травма застарелая, такие ранения лечатся плохо и долго.

      Села на пол в спортзале и жестом показала ему, чтоб он сел рядом. Взяла его обеими руками за ладонь больной руки и стала ее разминать и смотреть, да руку ему почти оторвали и как могли, пришили, проще было отрезать, хирург был хорош, рука живая и с чувствительностью. Мне сложно объяснить, что я вижу, каждая здоровая мышца распадается на тысячи тонюсеньких ниточек, сосуды все окрашены в голубоватый цвет, если воспалены, то в красный цвет, а у Николая синие нити бегут и обрываются, рана смотрится огромной черной кляксой, дальше снова также синеватые здоровые ткани. Как я понимаю, какие нити нужно протащить через черную кляксу и соединить, н знаю, просто вижу и все. Все собрать я не смогу, нитей миллиарды. Но если даже соберу большую часть, то рука будет здоровой, что я и попыталась сделать. Но рана была страшной, даже сейчас смотреть неприятно, конечно шансов мало, но попробовать можно, когда-то для Марины я делала подобное, просто по сравнению с рукой там было совсем мало работы, а здесь нужно потрудиться. Я стала прогонять силу через пораженные нити и связывать, сращивать их, собирать оборванные связи, увлеклась и очнулась от стона Николая. Он был очень бледным, от боли весь взмок, но держался, не кричал, ну да процесс