Темное княжество. Евгений Олегович Гущин

шесть тяжелых каменных истуканов, на лицах которых плясали отблески огня из ритуальных чаш.

      Бориска подошел к одному из истуканов и склонился перед ним.

      – О великий Хорас, солнцеликий и могучий! Ты разгоняешь тьму внутри и снаружи, ты лелеешь посевы, ты несешь тепло и радость! Прими мой скромный дар, от Бориса, сына писаря. Спаси наш город от разграбления и позора, дом – от огня и сапога вражеского! Молю тебя не оставить храбрых воинов в беде!

      Бориска достал из- за пазухи блестящее металлическое перо, привезенное еще дедом из Империи Тэнно, погладил его, посмотрел последний раз, как оно играет в свете пламени. И, сжав губы, положил на каменный выступ перед истуканом.

      Тот остался безмолвным. Лишь с улицы изредка доносились глухие раскаты грома.

      Бориска поклонился, сделал шаг назад, и в этот момент услышал звон тревожного колокола, разносящийся над детинцем. Его сердце рухнуло вниз.

      Это могло значить только одно. Дозорный увидел врага.

      – – -

      Тысяцкий вглядывался как мог, но за стеной ливня ничего не было видно. Дозорный клялся, что во вспышке молнии видел двигающийся к Восточным воротам пеший отряд.

      Неужели ингварские воины подобрались так близко? Почему же не прискакали вестовые с дальних постов?

      И вдруг в очередной вспышке молнии тысяцкий увидел то, от чего у него волосы встали дыбом.

      К воротам действительно приближались воины, но… Они были в остроконечных шлемах, в кольчугах, с круглыми щитами за спиной. Один из них высоко держал истерзанный стяг князя Бреслава.

      – Хорас всемогущий! – потрясенно прошептал тысяцкий. – Это же наши!

      – Открывайте ворота, люди добрые! – послышалось снизу. – Встречайте героев с победой.

      – Открывать? – прошептал тысяцкому сотник. – Али хитрость какая?

      – Открывай, – кивнул тысяцкий после короткого раздумья. – Этот голос я узнаю всегда.

      Весть о невероятном возвращении дружины быстро донеслась до детинца, и оттуда повалил народ. Ликующая толпа быстро окружила построившихся на площади воинов, но чем больше лучин освещало их лица, тем более давящая тишина повисала вокруг.

      Бориска с трудом протиснулся в первый ряд в надежде увидеть великих героев, но тут же отшатнулся назад.

      Лица воинов, видневшиеся из-под шлемов, были мертвенно- бледными, с паутиной проглядывающих синюшных сосудов на шеях. Чьи- то лицо рассекали страшные раны, но из них не текла кровь. У ближнего к Бориске дружинника шея держалась на узком лоскутке кожи, и ему приходилось поправлять ее на каждом шагу. У другого была отрублена рука по самое плечо, но воин не выражал никакого недовольства этим.

      Их стало еще меньше, около полусотни человек, и все они выглядели жутко. Многие из них были обожжены, будто вышли из огромного костра.

      Небо озарила ветвистая вспышка молнии невероятной яркости, осветив лица оторопевших горожан. Затем оглушительный удар грома сотряс воздух, так, что Бориска втянул голову в плечи. Ощутив на своем плече чью- то руку, он