Таежное смятение чувств. III. Полет. Роман Булгар

откидывали спинки мягких кресел.

      То тут, то там зашуршали разворачиваемые газеты, розданные двумя очаровательными стюардессами с бодрыми и успокаивающими улыбками на их нежных личиках.

      На их ровные и стройные бедра заглядывались все сидящие у прохода мужчины, пленялись их удивительной красотой.

      – Володька! – шикнула Пелагея на своего мужа. – Ты не туда, мой дорогой, смотришь! У меня же ноги не хуже, чем у этих вешалок сорок второго размера! Не зли меня! Ты меня знаешь…

      Досасывая взлетную карамельку, мужчина философски заметил, не меняя своей заинтригованной позы, негромко произнес:

      – Полюшка, ты у меня всегда под рукой, и на тебя я еще успею всегда посмотреть! А эти воздушные феи через два часа исчезнут в аэропорту Гамбурга и навсегда растают в моей памяти…

      Ярко вспыхнув, Краснова потянулась к мужу, прошипела:

      – Шатов, ты у меня сейчас договоришься! Лишу тебя вечернего стриптиза, будешь у меня знать! Я уже не говорю про остальное! Останешься без сладкого блюда…

      – Молчу я, Полюшка, уже молчу! – повернул проштрафившийся муж повинную голову в сторону жены. – Это Борис во всем виноват! Если бы не Зимин, то я бы никуда не летел, ни на кого бы не смотрел, только бы на тебя одну целыми днями и ночами напролет и глядел! Ты же меня, Полюшка, знаешь…

      Освобожденное чувство самой полной оторванности от всего домашнего и будничного, первоначально возникшее еще на вокзале, когда они втроем скорым поездом отправлялись в Москву, раскованно и приятно будоражило, бурно веселило кровь среди благостного рая почти по-домашнему уютного воздушного салона, ярко осиянного благосклонными и ласковыми улыбками длинноногих бортпроводниц, непорочных ангелов-хранителей их душевного покоя высоко в небе среди приглушенного рева мощных реактивных двигателей.

      – Лепота! – приложился Владимир в знак примирения губами к руке обожаемой им супруги. – Летим…

      Втроем они летели на международную выставку.

      Перед ними сидели три немки, пожилые туристки, гостили они в Союзе по турпутевке. Европейки особо не заморачивались, отчаянно дымили дорогими дамскими сигаретками, небрежно тыкали ими в сторону воздушно-легкой занавески впереди их первого салона, искали глазами ушедших стюардесс.

      Немки громко разговаривали, не думали о том, что их кто-то еще может услышать, или попросту начхали на все и на всех.

      Сквозь гудящий звон работающих двигателей Борис не сразу разобрал, но вскоре уловил суть их разговора. Пожилые дамочки на разные лады обсуждали свои похождения по московским барам. На их непредвзятый взгляд, секс в СССР, несмотря на все обратные по этому поводу заявления, все же существовал…

      – Зимин! – повернулась Пелагея к Борису. – Тебя что, в школе не учили, что нельзя подслушивать чужие разговоры?

      – Извини, Поля, я успел закончить только пятый класс и больше в школе толком не учился! – хмыкнул