Circularis. Игорь Савченко

слушал, вроде бы тихо. Пошел я в ванную – нет, перекладина на месте, да я же и не стирал, нет, крепко держится. Это все, что не спится..

      В прихожей темно, я – обратно, а что-то холодно, обогреватель включить надо,.. как..

      – Вечор добрый.. Здравия желаю! – кто здесь!?..как вдруг из темноты голос, и я бросил взгляд в арку кухни, откуда тот, должно быть, донесся.

      В моем же собственном ротанговом кресле рядом с обеденным столом моей же кухни передо мной сидел, сказать даже, с удобством размещался, развалился в кресле здоровый мужик, по наружности лысый, скуластый, сомнительный, на свет фонарный щурится, а холщовая рубаха на нем заляпана и теперь уже серого цвета. Книзу в шароварах сидит грубого покроя, и пятки торчат босиком, ноги к себе подобрал и по-турецки. Вокруг мясистой его шеи, которая едва ли намечалась, кое-как был повязан строгий галстук, все бы хорошо, когда б не с шароварами под босу ногу.

      Дверь не закрыл? Вор!

      – Кто.. здесь..?

      Он ухмылялся, молчал, от фонаря на желтой лысине его печаталась оконная решетка.

      – Кто вы? Что вам надо? Я сейчас же.. – кричать?, нет уж, спокойно.. телефон, где телефон..

      – Что вам..? – а по стенке я вскользнул под арку, рукою щупал, щупал, нож, я схватился за кухонный нож, – не подходи.. с-сидеть.. шаг, ударю..

      – Погодьте.. та не кипишуйте.. – растянуто, бойко, и с тем же спокойно.., – та не надо ножичком махать..

      – Кто вы? – но нож я опустил.

      – Усан-упыдем-станция – мы, та профылактика.

      – Какая еще..?

      – Та какая е.. Еле выговорыл, ей-богу. Второгу разу не смогу. Вот те обозвали, человеку не выговарить.. Тьфу-ты, шашни, городы.. Свет гарит? – я кивнул; щелчок, и на столе вспыхнула лампа в абажуре из кремовых обоев с переливами, – та во, так-то лучче.. стало быть.. ходюм мы.. избавляем граждан от грызунов, паразитов от, а атож от..

      – В подъезде висит? Оттуда?

      – Та Гасподь с вами. Обижаете. Шарлатаны то – они. У нас кяаааачество – извини меня, – криво он ухмыльнулся, прищурился от удовольствия, потирая руки, «левбердон» набитым читалось с одной.

      – Я никого не вызывал..

      – Так и нэ треба..

      – Что тогда? Парикмахерская.. течет..? Что? Вода..?

      – Туды, вныз, в подвал, хде две двери? По лево – наливают, парикмаферская – направо. Сдае мужика налево, якось бабье само справа болванится. И тем, и другым сразу.. Та нееееее.. не оттудова я.. Кажите ще о честном ЖКХ.. А што жалобы есть?

      – Тогда откуда?

      – Та Степаном зовусь-то. Степан Плашкин. Атож и не назвался.. Негоже ж.. На службе Повешенным кличут.. со службы..

      – Как?

      – Степан я, буде добре.. да здравия желаю..

      – Хорошо, пусть Степан.. Ну так вот, Степан.. что надо?

      – Так по службе я.

      – Это я понял.. Какая служба? Надо что?

      – Сама что ни на есть ответственная, – трезубец вен на кулаке его вздулся, «левбердон»