К западу от Эдема. Гарри Гаррисон

Он зашевелился – и заговорил:

      – Эсекакуруд-эсекйилсхан… элел лейбелейбе…

      На первый взгляд смысла тут не было никакого, но только на первый взгляд… Вейнте’ внимательно поглядела на существо.

      Это была просьба, по крайней мере неуклюжая ее попытка. Но почему он так странно дергается из стороны в сторону? Какая-то бессмыслица. Она поняла – у твари ведь нет хвоста, поэтому она не может правильно приподняться. Но если эти движения соответствовали подниманию хвоста, он, может быть, пытается выразить или отвращение, или крайнее желание говорить. Кусочки головоломки начинали складываться.

      – Ты понимаешь, Энге? – крикнула Вейнте’. – Смотри, он опять это делает!

      Неуклюже, но отчетливо и вполне внятно устузоу говорил:

      – Я очень много не хочу умирать. Я очень много хочу говорить. Очень долго, очень усердно.

      – Ты не убила его, – сказала Энге, когда они вышли из камеры, и Сталлан закрыла за ними дверь. – Но самку ты не пощадила.

      – Она оказалась никчемной. А теперь дрессируй его, он понадобится нам. Вокруг, может быть, мародерствуют другие стаи этих существ. Ты говорила, что раньше он не разговаривал?

      – Никогда. Может быть, он оказался умнее ее. Он все время следил за мной и всегда молчал.

      – Энге, вижу, ты хорошо учишь, скромничаешь. – Теперь Вейнте’ была великодушна. – Ты только ошиблась в выборе устузоу.

      13

      Над головой ярко синело небо, а над перевалом змеилась поземка. Колючий северный ветер, рвавшийся из-за гор, поднимал снег со склонов, бросал клубами через перевал.

      Херилак боролся с ветром, он почти ложился на него всем телом, одолевая порывы. Левый снегоступ обломился, это мешало идти. Но если он остановится и примется за починку, то умрет прежде, чем закончит работу. И он продолжал шагать вперед, оступаясь и падая, отряхиваясь, все дальше и дальше. Наконец он почувствовал, что дорога пошла под уклон. Через какое-то время он миновал каменистый выступ, серые кости земли, пронзавшие сугробы, и почувствовал – ветер ослаб. Значит, он одолел перевал. Еще несколько шагов – и ветер совсем утихнет за скалами.

      Херилак со вздохом опустился на снег, привалившись спиной к огромному камню: подъем исчерпал даже его огромную силу. Верхние рукавицы заледенели. Прежде чем снять их, он постучал одной о другую… Потом теплой внутренней рукавицей смахнул снег, намерзший на ресницах и бровях, и, моргая, поглядел вниз, в долину.

      В этом укромном месте зимовал большой олень. Вдалеке виднелось оленье стадо.

      Луг возле ручья окружали высокие деревья. Ручей никогда не замерзал: породивший его источник выбивался из-под земли. Превосходное место для зимнего лагеря, урочище это называли «леврелаг Амагаста» – место стоянки саммада Амагаста, который был мужем сестры Херилака.

      Теперь долина была пуста…

      Херилак узнал о беде, постигшей саммад Амагаста от саммадара по имени Улфадан. Тот клялся, что был там и что говорит истинную правду. Херилак решил убедиться