К западу от Эдема. Гарри Гаррисон

уголке. Еду всегда принимали именно так, и невозможно было даже представить, чтобы этот процесс мог происходить иначе.

      В тот день все работали недолго. Жительницы города сходились на амбесид, иные вскарабкивались на нижние ветви ограды, чтобы видеть происходящее.

      Обойдя город и поля, Вейнте’ и Малсас< тоже направились туда же. Там Малсас< по очереди приняла всех отвечавших за рост Алпеасака и больше всего времени провела с Ваналпе’. Удовлетворившись услышанным, Малсас< отпустила всех и обратилась к Вейнте’:

      – Солнечное тепло и цветущий город отогнали воспоминания о зиме. С этой вестью я вернусь в Инегбан. Она согреет жительниц перед лицом наступающей зимы. Эрефнаис сообщила, что урукето нагружен, накормлен и в любое время готов к отплытию. Поедим, и я отправлюсь назад.

      Вейнте’ выразила огорчение, вызванное внезапным расставанием. Малсас< поблагодарила ее и отклонила все просьбы остаться.

      – Понимаю тебя. Но я уже все осмотрела и знаю, что дело в хороших руках. Ведь урукето такие тихоходы, а я не могу потерять даже дня. Поедим. Помнишь Алакенси, мою первую советницу и эфенселе? Сегодня она подаст тебе мясо.

      – Весьма высокая честь для меня, весьма высокая, – ответила Вейнте’, стараясь думать только об оказанной ей почести, а не об Алакенси, которую прекрасно знала, – создании изобретательном и коварном.

      – Хорошо. – Малсас< жестом велела Вейнте’ замолчать. – А теперь – едим. Алакенси, ближайшая мне во всем, подаст Вейнте’ мясо. Ты же, Ваналпе’, за свои заслуги, за то, что ты растила, обустраивала и расширяла этот город, избрана прислуживать мне.

      Ваналпе’ безмолвно застыла, словно юная и бессловесная фарги, – гордость сквозила в каждом ее движении.

      – По особому случаю будет подано два мяса! – объявила Вейнте’. – Одно из старого мира, другое – из нового.

      – Да смешается новое и старое внутри нас, как Инегбан сольется с Алпеасаком, – провозгласила Малсас<.

      Вокруг раздались одобрительные крики: иилане’ оценили меткое новое выражение; они принялись обсуждать прекрасную мысль. Вейнте’ дожидалась, пока слова Малсас< дошли до стен амбесида. Теперь их знали все.

      – Мясо из Энтобана – это урукуб, которого вырастили из яйца, бережно доставленного на новые берега. Он вылупился под солнцем Гендаси, вырос на травах Гендаси. Он самый большой, но не последний. Все видели их на пастбище в болотах и восхищались гладкой шкурой, изгибами длинной шеи, тучностью. Все видели их.

      Речь ее тоже была встречена с одобрением, все иилане’ видели, как из болота выныривает крошечная голова на длинной шее, из пасти которой свисает влажная трава.

      – Убит первый урукуб. Он такой огромный, что всем хватит наесться досыта. А для Малсас< и тех, кто прибыл вместе с нею, будет подан другой зверь – такого они еще не ели, – олень с острыми копытами, из тех, что водятся только в Гендаси. Пусть начнется еда.

      Обе назначенные прислужницы поспешили в сторону и вернулись с тыквами, наполненными мясом. Каждая