Все зависит от нас. Владислав Конюшевский

пришлось повторить:

      – Как узнали о местонахождении русского?

      – Сосед из квартиры напротив – наш осведомитель. Он доложил о новом жильце. Когда пришли с проверкой, выяснилось, что этот человек объявлен в розыск.

      Ну, соседушка, с тобой, я думаю, еще разберутся. Вот сука! Да не будь этого бдительного предателя, все было бы в ажуре. Хотя чего теперь сожалеть… Я глянул на часы. До контрольного времени у нас было еще минут сорок. Немного пожевав губами, принял решение:

      – Леха, дуй к девчатам и всех давай сюда. Немного повоюем.

      Пучков кивнув, скрылся в темноте, а мы с Генрихом продолжили беседу. Для начала выяснил, на каком этаже лежит резидент. Потом сколько там вообще постов охраны, включая дежурных медсестер. Пропустят ли его ночью к этому пациенту? Сильно ли напрягутся те двое охранников, если Генрих будет не один? Затем сказал:

      – Поможешь вытащить резидента – останешься в живых. Честное пионерское.

      Гестаповец мне закономерно не поверил. Но потом, слегка воспрянув духом, захотел гарантий.

      – Какие тебе гарантии, идиот? Тут одно из двух – или я тебя отпускаю, или нет. Но при любом раскладе пыток больше не будет. В самом худшем случае умрешь быстро и почти безболезненно.

      – Извините?

      Немец, наморщив лоб, растерянно хлопал глазами.

      А потом, видя, что я жду объяснения его заминки, робко пояснил:

      – Извините, просто я через слово догадываюсь, что вы говорите. – И, глядя на мои сурово нахмуренные брови, торопливо добавил: – Ваш немецкий, конечно, очень хорош, но я его почему-то плохо понимаю…

      Вот зараза! Всегда так – как только начинаю строить мудреные фразы на вражьем языке, то фрицы впадают в ступор. Видно, этот язык знаю все-таки гораздо хуже, чем мне кажется… Поэтому пришлось повторить медленно и без литературных изысков:

      – Если ты нам поможешь, то мы тебя отпустим.

      На этот раз меня поняли нормально, но пленник опять пребывал в сомнениях:

      – Даже если вы отпустите, то меня свои же расстреляют за помощь русским.

      – Еще раз идиот. Кто про это узнает? Охрану-то живой мы оставлять не будем.

      В общем, пока склонял фрица к сотрудничеству, появились ребята. Галка, немного послушав нашу беседу, активно в нее включилась:

      – Да что с ним говорить? Режь его, Сема. Я про ту лечебницу и сама все знаю. Там от кочегарки можно прямо в подвал больницы попасть. Еще с царских времен ход этот существовал.

      Генрих, поняв, что его помощь может и не понадобиться, резко согласился помогать. С деланным подозрением, посмотрев на гестаповца, приказал Пучкову:

      – Ты его заряди пока – чтобы не очень дергался, а я сейчас….

      Отведя Галину в сторону, уточнил, вправду ли она знает про этот подземный ход.

      – Нет, товарищ командир. Это я так сказала – чтобы пленный не выкобенивался.

      – Жалко….. а я уж думал…. Но все равно – молодец!

      – Служу Советскому Союзу!

      – Галчонок, ну что за официоз? Можно было просто – нежно лобызнуть любимого командира в ответ на похвалу.

      Галка тряхнула короткой стрижкой и, блеснув улыбкой,