Брак по любви. Моника Али

не повторится. – Ее лицо и голос были напряжены. Пеппердайн был неизменно вежлив и скрупулезен. Все добивались его уважения, но никто, включая обычно невозмутимую Джули, не был уверен, что его заслуживает.

      – Бритва Оккама, – сказал Пеппердайн. – Никогда не пренебрегайте очевидным ответом. Нет еды – нет испражнений. – Он кивнул Ясмин, и она обрадовалась и слегка смутилась, словно он только что превознес ее до небес.

      Они подошли к чистенькой, опрятной миссис Адейеми. Та сидела, плотно сдвинув ступни, обутые в ярко-синюю парусиновую послеоперационную обувь. Ясмин пришло в голову, что, помимо лекарств, миссис Адейеми понадобятся ходунки. И помощь по дому, хотя из медкарты было неясно, может ли она на нее претендовать. Нужно будет поговорить с Лесли, соцработницей, а Лесли так занята…

      – Вот так так, – обратился Пеппердайн к миссис Адейеми, – что тут у нас? Неужели мы, к-хм, заставляем вас ждать?

      – Надо только закончить с бумагами, – сказала Ясмин.

      – Понимаю, понимаю. – Он перевел внимание на пустующую койку по соседству. – У нас беглянка.

      Студенты захихикали.

      Пустовала койка миссис Антоновой. Кто-то умудрился взломать окно.

      – Радиаторы не работают как следует, – сказала Джули. – Их невозможно регулировать. Некоторые пациенты жалуются на духоту, поэтому мы открываем окно, но другие, конечно, тут же начинают жаловаться на сквозняк.

      – А, – мрачно вздохнул Пеппердайн. – Прекрасный пример рационализаторства со стороны Траста. Техобслуживание передано на подряд – кто-то даже сказал бы, что оно перестало существовать как явление, – что побуждает пациентов к свободной конкуренции за регулирование климата.

      – Я пообещала ей, что все починю, – сказала Ясмин. Пеппердайн взглянул на нее. Она пожалела, что открыла рот, но теперь оставалось лишь продолжать. – Я про миссис Антонову. Она отказывалась выходить из телевизионной комнаты.

      – Вы врач или волшебница?

      Студенты снова захихикали.

      – Я подкупила ее мандарином и бананом, – сказала Ясмин, – но она жесткая переговорщица.

      Пеппердайн кивнул, но она приготовилась быть высмеянной. Этого не случилось.

      – Хорошо, – сказал он. – Очень хорошо.

      Никакого секса

      – Я облажался, да? – Джо сидел на смотровой кушетке, а Ясмин стояла между его ног. На нем были синие молескиновые брюки и белая льняная рубашка. Остальные врачи-мужчины носили офисные рубашки с крахмальными воротничками без галстуков. Ясмин запустила пальцы в его челку.

      – Все нормально. – Когда Ясмин вернулась домой, они поговорили. Потом он прислал полдюжины сообщений, извиняясь за свою бестолковость.

      – Гарри наверняка забудет. Главное – при ней об этом не упоминать.

      – Твоя мать, может, и забудет. Но моя – ни за что.

      – Значит, ты скажешь ей, что ты этого не хочешь?

      – Наверное. Я собиралась поговорить с ней утром, но